Депутация предложила ей выступить перед парламентом и защищать себя там. Но у нее хватило ума отказаться, бедная женщина осознавала, как мало она может противопоставить многочисленным показаниям свидетелей. Кэтрин еще раз повторила, что полагается на милость короля и, несколько потеряв самообладание, пролепетала, что заслуживает смерть за свое неблагодарное поведение по отношению к нему.

Слушания в парламенте продолжались еще две недели, причем большинство было склонно видеть в Кэтрин в первую очередь представительницу ненавистного католичества. Наконец, 6 февраля 1542 года был принят в третьем чтении указ, содержащий приговор: Кэтрин Говард, бывшая королева, и Джейн Болейн, леди Рочфорд, подлежали смертной казни, а их имущество переходило короне.

10 февраля за Кэтрин приехал в аббатство герцог Суффолк с солдатами. Он сообщил ей о приговоре и о переводе в Тауэр. С Кэтрин случилась истерика, но солдаты скрутили ее и отнесли в лодку с черными занавесями. Гребцы дружно налегли на весла, и лодка заскользила в направлении Тауэра, через какое-то время проплыв под Лондонским мостом, на воротах которого были выставлены на пиках головы Дерема и Калпипера – им было суждено провисеть там до 1546 года.

12 февраля, накануне казни, Кэтрин навестил Джон Леланд, епископ Линкольнский, которому она исповедалась и выразила пожелание, чтобы ей в камеру принесли плаху, на которую ей предстояло положить голову, дабы иметь возможность примериться. Это пожелание было исполнено: два солдата приволокли в ее камеру тяжеленную деревянную колоду с полукруглым углублением посередине.

На казни присутствовали все члены Государственного совета, за исключением герцога Норфолка, который уехал в свои владения, но прислал сына-наследника Генри посмотреть, достойно ли встретит смерть его двоюродная сестра. За вельможами теснились бесчисленные зеваки. По свидетельству современников, приговоренная к смерти была настолько слаба, что едва могла говорить. Коменданту Тауэра пришлось помочь ей взойти на эшафот. Утром она дала указание своей прислуге облачить ее в летнее платье с широким вырезом у горловины, теплую накидку и чепец, чтобы не замерзнуть. Она знала, что, согласно обычаю, эту одежду получит в качестве вознаграждения палач.

Приписываемые ей слова: «Я умираю королевой, но лучше бы умерла женой Калпипера», – в действительности не были произнесены. Кэтрин прилюдно призналась, что с юных лет вела греховную жизнь и смерть является заслуженным и справедливым наказанием. Она также попросила молиться за своих родных и за спасение ее души. Затем Кэтрин опустилась на колени, положила голову на плаху, мгновение – и меч палача рассек нежную шейку, которую с такой страстью некогда ласкали любившие ее мужчины. Голова бывшей королевы покатилась к краю эшафота. Вслед за ней казнили леди Рочфорд. В заключении та временами вела себя подобно буйно помешанной, но на эшафот взошла в полном спокойствии.

Тела обеих женщин были похоронены в часовне Тауэра, носящей название Св. Петра в оковах – в память о мучениях апостола в римской Мамертинской тюрьме. Их погребли рядом с могилами Анны и Джорджа Болейн.

В Европе очередное безумное деяние Генриха VIII вызвало много толков. В соответствии с нравственными понятиями того времени, еще не в полной мере распростившегося со средневековьем, Кэтрин понесла заслуженное наказание за свою греховную жизнь. Французский король Франциск I написал Генриху утешительное письмо, в котором ободрял его, порицая «порочное и преступное поведение королевы» и уверяя, что «легкомысленность женщин не унизит честь мужчин».