Виконт неслышно подобрался к крутой винтовой лестнице, уходившей с одной стороны сводчатого прохода наверх. Древние каменные ступени посередине были протоптаны до таких глубоких выемок, что от неловкого шага то и дело подворачивалось поврежденное колено и перехватывало дыхание. Когда Девлин наконец доковылял до комнаты наверху, та оказалась пустой.

В свое время это помещение с обшитыми дубом стенами и встроенным камином из песчаника выглядело представительно. Но с тех пор добрую половину обшивки содрали, по-видимому, на растопку, а часть дымохода обвалилась, засыпав грудой каменных обломков выщербленный деревянный пол. Грубая лестница в дальнем конце комнаты вела на чердак. Себастьян только поставил ногу на первую ступеньку, как Дженни снова взвизгнула.

– Не подходите! Кому говорю!

– Ты что вытворяешь, дуреха? – зло прорычал Ли-Джонс. – Не лезь туда! Поскользнешься и расшибешься насмерть.

– Я сказала, держитесь подальше!

– Вот же дурная девка! Слезай! Ну, только попадись мне в руки, беспременно тебя прикончу!

Вскарабкавшись по лестнице, виконт оказался на низком чердаке, где отдавало ветхостью, сыростью и гнилью. Сквозь зазубренную дыру в крыше виднелся клочок черного неба; в большинстве распашных окон на заостренном фронтоне не было стекол, и их рамы зияли пустотой в сырую, ветреную ночь.

Себастьян поспешно пересек чердак и в проем ему открылся вид на крышу прилегающего строения. Оседлав коньковую балку, словно лошадь, магистрат стащил с себя громоздкое пальто и теперь осторожно подвигался вперед. Дженни Дэви опережала преследователя футов на десять-пятнадцать. Миниатюрная и легкая, она карабкалась по крыше на ногах, хотя согнулась чуть ли не вдвое, помогая себе руками удерживать равновесие на влажных, мшистых сланцевых плитках.

– Иди сюда, ты, дрянная шлюха! – рявкнул Ли-Джонс.

– Отстаньте от меня! – отозвалась та, достигнув торца и нерешительно остановившись.

К этому зданию примыкало еще одно, поменьше, но его крыша лежала фута на три-четыре ниже того места, где находилась Дженни, а скат был более крутым. Себастьян видел, как беглянка подобралась ближе к краю и заколебалась.

– Дженни, не прыгай! – крикнул он. – Стой, где стоишь!

Дернувшись, Ли-Джонс уставился на виконта, в раздраженном бешенстве выпячивая челюсть, а Дженни взвизгнула:

– Проваливайте и оставьте меня в покое! Оба!

Если бы она легла на живот и осторожно сползла по фронтону, ей, наверное, удалось бы спуститься. Вместо этого упрямица разогнулась и прыгнула.

Раздался грохот падающих, бьющихся кровельных плиток. Дженни приземлилась, потеряла равновесие и с громким криком сорвалась вниз, исчезнув из виду. У Себастьяна перехватило дыхание. Но девушка, должно быть, сумела за что-то зацепиться и остановить падение, потому что было слышно, как она охнула, а потом притихла.

– Дженни! – окликнул Себастьян, перелезая через разломанный подоконник на крышу. – Держись!

– Ты, чертов настырный ублюдок! – прорычал магистрат. Ухватившись за гребень крыши, он перебросил через него ноги и с удивительным проворством развернулся к Девлину лицом. – Надо было пристрелить тебя, когда выпала такая возможность.

– Сдавайтесь, Ли-Джонс, – Себастьян присел на корточки, чтобы сместить вниз центр тяжести. – До сих пор вам везло, но теперь игра окончена.

Подобрав разбитую сланцевую плитку, магистрат швырнул ее Девлину в голову:

– Увидимся в аду.

От первых двух черепичин виконту удалось увернуться, острый край третьей пропорол длинную царапину на лбу.

– Проклятье, – ругнулся Себастьян, делая шаг вперед.

И ощутил, как правая нога проваливается сквозь прогнившую кровлю.

ГЛАВА 59

Девлин покачнулся на проломившейся крыше и, чтобы не упасть, ухватился левой рукой за край черепицы на гребне.