28

Подарок пришел, но это был не пакет, а тонкий конверт. Она узнала почерк брата, но ясно было, что кассеты там нет. Она долго не открывала его, борясь с надеждой, что там может быть письмо, слова, его голос. Потом взяла нож и разрезала конверт.

Дорогая Лиза,

мой голос мне кажется слегка надтреснутым, когда я пробую заговорить с тобой после стольких лет. Думаю о том, какая ты сейчас. Часто думаю. Все такие же непослушные у тебя волосы? По-прежнему ли просиживаешь с 9 до 11 утра, мучая каждый волос разными продуктами и гребнями, покуда он тебе не подчинится? Не думаю. Время идет — по крайней мере должно идти. Сегодня я дома, нездоров. На прошлой неделе случилась неприятность на работе — сломал ступню. Вижу в окне красивое дерево в цвету на фоне ярко-голубого неба. Не могу наглядеться.

Почти уже двадцать лет, Лиза, представляешь? Не знаю, что ты обо мне думаешь.

Не знаю даже, прочтешь ли это письмо или выбросишь. Наверное, думаешь, что я трус, а может быть, и кое-что похуже. Я не дождался, чтобы выяснить. Не думаю, что и сейчас отважусь выяснить.

Я кажется, давно уже не способен думать о чувствах других людей. Наверное, замкнулся в какой-то момент, не знаю… Раньше, помню, было по-другому. Кажется, только о себе могу думать — еще одна причина жить вдали; я не очень приятный человек, Лиза.

Ты замужем? Живешь с любимым человеком? Надеюсь. Надеюсь, ты счастлива. Надеюсь, я не причинял тебе горя. Несколько лет я прожил с женщиной. Хорошая женщина, Рейчел. Она была доброй, заботилась обо мне. Говорила, что любит. Я тоже говорил, что люблю ее. Но, наверное, не убедил (видимо, не очень умею убеждать людей). Мы расстались, и я спрашиваю себя, насколько виновато в этом прошлое. Последнее время я все больше думаю об этом — сижу у окна, смотрю на белые цветы, на голые ветви, на голубое небо. Помню, во время полицейских допросов, когда было совсем плохо и все глаза говорили мне одно и то же, я старался думать: «Пройдет двадцать лет, мы вспомним это и посмеемся». Вот они почти прошли, а я все думаю так и не знаю, когда же что-то изменится в душе.

Иногда думаю, что пора вернуться и встретиться с тем, от чего убежал. Утром просыпаюсь и думаю: сегодня поеду домой. И каждый раз трушу.

Письмо бестолковое, да? И сам я последнее время сбился с панталыку. Пишу, чтобы сказать тебе, что хочу с тобой увидеться, но боюсь. Годами пытался похоронить прошлое, но не получается. Надеюсь, я не противен тебе, Лиза.

Люблю,

Адриан.

*

Выйдя из библиотеки, Курт решил пройти восемь или девять километров до своей квартиры пешком. Всю дорогу лил дождь, но ему хотелось переждать непогоду. Дома он прямо в пальто лег на пол, наполнив маленькую комнату запахами улицы и сырости. Одежда промокла насквозь, и его била дрожь. Мысли теснились в голове.

Рассказ сестры о тайном посещении «Зеленых дубов» тускло осветил что-то давно погребенное в памяти. Курт до вечера просидел в кафе, пил холодный бурый чай и пытался вспомнить, что же там такое было.

Всякий раз, когда он мучительно что-то припоминал, это было похоже на игру «Холодно-горячо» — кто-то назойливый говорит тебе: «Тепло», «Еще теплее», «Ой, теперь совсем холодно», — пока ты наобум тычешься в пространстве.