25

Хоть Фиона и Брайан заканчивали рабочий день в радикально разное время, начинали они его вместе, около восьми часов, выходили из дома спустя короткое время, останавливались в Старбаксе на чашку кофе и сладкий ролл в качестве завтрака, потом садились в метро, Фиона выходила в центре, а Брайан ехал дальше до Трибеки, где находилась его компания.

Этот понедельник ничем не отличался, так же, как и всегда Фиона чмокнула его в губы, перед тем, как выйти из поезда, остановилась, чтобы выбросить стаканчик от кофе в ту же мусорку, что и всегда, и пошла по бетонным ступенькам вверх на улицу, потом по Бродвею и на Пятую авеню, к зданию CI, где, как и всегда, стоял попрошайка.

Фиона потянулась в карман своего пальто за долларом – она всегда давала несчастным доллар, и ей было все равно, как они его потратят – но тут она поняла, что это вовсе не попрошайка, а мистер Дортмундер. Она жутко смутилась, даже почувствовала, что покраснела, и очень надеялась, что он не заметил, что она потянулась в карман, или, по крайней мере, не понял, зачем она это сделала, она натянула широкую улыбку, остановилась перед ним и бодро сказала:

– Мистер Дортмундер! И снова здравствуйте.

– Я тут подумал,– сказал он вместо приветствия,– наверное, нам стоит поговорить тут, а не каждый раз встречаться в Файнберге. У вас есть пару свободных минут, можем пройтись вокруг здания?

Она посмотрела на свои часы, она и правда приехала сегодня рановато, поэтому ответила:

– Конечно. И чтобы как-то исправить свою ошибку, что приняла его за попрошайку, она добавила:

– С удовольствием.

– Вот и хорошо,– ответил он. – Тогда пойдем.

И они пошли, сливаясь с толпой спешащих офисных работников. Толпа людей на Пятой авеню по понедельникам сильно отличалась от толпы по воскресеньям, туристы, которые гуляли в воскресенье, все еще были у себя в гостиничных номерах, обсуждали свои впечатления от поездки на экскурсионном автобусе по Манхэттену или от поездки на пароме на Стэйтен Айленд, а люди сегодня были более живыми, более компактными, он были более сфокусированы, знали, куда идут и зачем. Фионе и мистеру Дортмундеру было трудно проходить между ними в более медленном темпе, чтобы можно было поговорить, но все же они попытались и время от времени получали удары в плечо.

– У нас тут,– сказал мистер Дортмундер,– настоящая проблема с тем, чтобы спуститься вниз, как я и говорил в прошлый раз.

– Мне очень жаль, что вообще все это началось,– искренне сказала она.

– Ну, мне, вообще-то тоже, но есть как есть.

Он пожал плечами.

– Дело в том,– сказал он,– твой дед и парень, который на него работает, они настроились достать эту штуку. В смысле, чтобы я достал эту штуку.

Она чувствовала себя виноватой в этом всем, гораздо больше, чем спутать его с бездомным.

– Это может помочь,– предложила она,– если я поговорю с дедом?

– Те, кто сдается, далеко не уходят.

Очень было похоже на ее деда. Вздохнув она сказала:

– Видимо, да.

– Но, возможно, есть и другой выход,– вдруг сказал он.

Она уже приготовилась услышать что-то невероятное:

– Правда?

– Только,– предупредил он,– это будет значить, что мне придется попросить у тебя помощи.

Она остановилась, получила парочку ударов в плечи от тех, кто торопился, и сказала:

– О, нет, мистер Дортмундер!

Они дошли до угла, и он сказал:

– Иди сюда, пока тебя не прибили.

На переулке было попроще. Они снова пошли, и она сказала:

– Вы должны понимать, мистер Дортмундер, я адвокат. Я представитель закона в суде. Я не могу участвовать в криминале.