– Не забудь раздаточные вилки, Монотоника, – напомнила ей кудряшка. Моника притормозила, медленно развернулась и таким же черепашьим шагом пошла обратно.

– Делия на кухне, – сказала мне девушка со шрамами, – надо подняться по той дорожке и обойти дом.

– О, спасибо, – отозвалась я.

В это время из фургона выбралась Моника с разделочной доской и несколькими большими вилками. Я пошла к дому, но меня окликнули.

– Погоди! – Девушка умоляюще посмотрела на меня. – Ты же все равно туда идешь, не могла бы ты, очень тебя прошу, захватить кое-что с собой? Мы тут совсем зашиваемся, и, честно говоря, это моя вина, так что ты мне очень поможешь.

– Конечно. – Я вернулась к ней, обойдя Монику, которая медленно, словно сомнамбула, брела к дому.

Она вытащила из глубины фургона две тележки и стала складывать в них кастрюли и противни. Закончив, положила сверху стопку полотенец и подкатила одну тележку ко мне.

– Поехали, – сказала незнакомка, и мы покатили каждая свою тележку к дорожке.

Дальше начинался крутой подъем, который героически преодолевала Моника, добравшаяся только до половины. Казалось, она идет против ветра. Девчонка взглянула на меня, а потом на дорожку. Я старалась не смотреть на шрамы, но они как магнитом притягивали мой взгляд.

– О боже, – вздохнула она, – иногда кажется, что весь чертов мир ополчился против тебя!

– Да, так бывает, – согласилась я, думая обо всем, что случилось со мной этим вечером.

Девчонка повернула голову, посмотрела на меня и улыбнулась. Ее глаза засияли, и шрамы словно исчезли.

– Вперед! – сказала она, взявшись за ручку тележки. – Во всяком случае, катиться назад будет намного легче.

Ее звали Кристи Палметто. Мы познакомились на полпути к вершине, когда остановились перевести дух.

– Мейси? – переспросила она, услышав мое имя. – Как универмаг?

– Да, – отозвалась я, – но это не совсем имя, скорее семейное прозвище.

– А мне нравится! – сказала Кристи. – Я собираюсь поменять имя, как только уеду туда, где меня никто не знает, и смогу начать новую жизнь. Мне всегда хотелось иметь какое-нибудь необычное имя. Стану Вероникой. Или Бланкой. А Кристи – это банально.

«Может, и так», – мысленно ответила я, снова взявшись за тележку. Уже за первые пять минут знакомства я поняла, что Кристи – это не просто светлые кудряшки и синие глаза, она особенная.

Когда мы наконец дошли до боковой двери, из нее выглянула Делия в красном фартуке с надписью «Уиш кейтеринг», с припудренными мукой щеками.

– Это канапе с ветчиной? Или гритс с креветками?

– Канапе, – ответила Кристи, прислоняя свою тележку к стене дома и взглядом приказав мне сделать то же самое. – Или гритс. Определенно, или то, или другое.

– Определенно, – простонала Делия, вышла и стала рыться в тележках.

Кристи прислонилась к стене, скрестив руки на груди.

– Этот подъем меня чуть не убил. Надо подогнать сюда фургон, иначе не успеем.

– Если бы кое-кто не опоздал, то успели бы, – напомнила ей Делия, поднимая крышку кастрюли.

– Я ведь уже извинилась, – ответила Кристи и добавила, обращаясь ко мне:

– У меня был острый приступ «нечего надеть».