|
Однако на сей раз диагноз был иным. По заключению Ирвинга Джениса, сделанному им в известном исследовании на тему так называемого «группового мышления», причина фиаско в заливе Кочинос коренилась в том, что операция планировалась небольшой замкнутой группой. Тесная сплоченность не оставляла места благотворному влиянию споров и соперничества. Централизация превратилась в проблему. Один из наиболее влиятельных социологов послевоенной эпохи Гарольд Виленски превозносил политику «конструктивной конкуренции», проводившуюся Франклином Рузвельтом. По его мнению, именно благодаря ей Рузвельт обладал внушительными объемами данных, позволивших ему вести борьбу с Великой депрессией. В своей классической работе 1967 года «Организационное мышление» (Organizational Intelligence) Виленски писал:
«Рузвельт нередко использовал информацию, полученную от одного анонимного источника, для проверки другого, заставляя обоих постоянно находится в состоянии боевой готовности. Он брал на работу сильных личностей и провоцировал их столкновения. Во внешней политике президент придерживался того же принципа: поручал Моули и Уэллсу задания, которые совпадали с функциями государственного секретаря Хала. Давал Иксу и Уоллосу идентичные поручения в сфере охраны природы и энергетики; в сфере соцобеспечения, путая функции и аббревиатуры, он назначал Икса главой ведомства общественных работ (PWA), а Хопкинса — главой администрации общественных работ (WPA). Фарли же был вынужден бороться с другими политическими советниками за политическое влияние. Результат: и эксперты, и президент имели возможность анализировать стабильный поток аргументов и делать соответствующий выбор». Разведывательная служба, какой она была до 11 сентября, являлась порождением этой политики. Предполагалось, что ФБР и ЦРУ станут конкурировать друг с другом так же, как Икс и Уол-лос. Но сегодня мы считаем иначе. ФБР и ЦРУ, неодобрительно сообщает сенатор Шелби, спорят и соперничают друг с другом. Теракт 11 сентября, резюмирует он в своем отчете, «должен послужить наглядным уроком того, к каким печальным последствиям приводит несвоевременный и неэффективный обмен информацией между организациями и в рамках одной организации». Шелби настаивает на централизации и делает акцент на сотрудничество. Он предлагает создание «центральной национальной организации, занимающейся сбором информации и не зависящей от несговорчивых бюрократических аппаратов». По его мнению, разведывательной службой должна управлять небольшая сплоченная группа, а ФБР следует полностью отстранить от антитеррористических операций. ФБР, по словам Шелби, руководствуется «глубоко укоренившимися представлениями, по которым подкрепленное доказательствами изложение обстоятельств дела ценится выше вероятностных заключений, выведенных на основе неполной и фрагментарной информации с целью подкрепления того или иного решения. Правоохранительные органы обрабатывают информацию, делают выводы, да и вообще мыслят совсем не так, как разведывательные службы. Из аналитиков разведывательных служб вышли бы никудышные полицейские, и совершенно очевидно, что из полицейских не получилось бы хороших аналитиков разведки». Выступая с ежегодным посланием Конгрессу в 2003 году, президент Джордж Буш исполнил желание Шелби: объявил о создании Центра сбора информации о террористических угрозах (Terrorist Threat Integration Center) — специальной организации, объединяющей антитеррористические функции ФБР и ЦРУ. Некогда восхваляемая культурная и организационная диверсификация разведывательной деятельности была предана забвению. Однако правда в том, что после 11 сентября не составляет особого труда привести доказательства в пользу старой системы. Разве не является преимуществом то, что ФБР мыслит не так, как ЦРУ? В конце концов, именно ФБР сделало запрос на получение ордера для тайного обыска вещей Закариаса Муссауи и представило пресловутую докладную записку из Финикса. |
