Акамацу не сказал о времени. Но мне кажется, что раз нас доставят вертолётом прямиком на курорт, время не имеет значения. Раз промолчал, значит позволяет мне выбрать удобное время.

— Ты уже будешь в это время дома, Мико-тян, — сказал я.

— Я если честно… даже думала о курорте, представляешь, Кано-кун? — удивлённо и в то же время радостно пробормотала Мико.

— Мысли материальны, Мико-тян, — ответил я.

Мы ещё немного пообщались. Мико начала спрашивать, какое платье лучше взять на прогулки или походы в рестораны. На что я ответил — «самое красивое». Пусть сама выберет. Я на слух не воспринимаю. Что-что, а чувство стиля у этой девушки точно есть.

После нашего разговора, я включил телевизор, пощёлкал по каналам и остановился на документальном фильме о животном мире Африки. Ведущий рассказывал о львиных прайдах. И вновь его тихий голос и заунывная мелодия на фоне усыпили меня. Продержался я не больше пяти минут и затем провалился в сон.

А снилось мне, как мы с Мико бежим по берегу моря, а нас догоняет львиная стая. Откуда она взялась в этом климатическом поясе? Хотя — во сне всё, что угодно может произойти. И когда разъярённая львица почти догнала нас, я крикнул Мико, что задержу их.

А затем остановился и повернулся навстречу открытой пасти.

— Ах ты ж, ёкай вяленый! — вскочил я в кровати. Сердце гулко стучало в груди. Я вытер холодный пот со лба. Сон как рукой сняло.

Я взглянул на время. На часах полпятого утра. Небо за окном только-только начало светлеть.

Я поднялся, понимая, что уже умудрился выспаться. Накинул спортивную одежду, надел у порога кроссовки и воткнул наушники, включая не очень громко бодрую танцевальную мелодию.

Час утренней пробежки окончательно пробудили меня. И сегодня я очень удивился. Мне не составило труда пробежать пятьдесят кругов, почти в два раза больше обычной нормы. Причём не теряя быстрого темпа.

Когда я вернулся в квартиру и принял контрастный душ, в голову начали лезть мысли о том, что моё тело становится выносливей и это напрямую связано с действием мутагена.

Но Перехода не было, что означало — мой потолок возможностей незаметно и неумолимо растёт.

Понятно, что в усиленном режиме мой организм работать просто не способен. Он быстро начнёт изнашиваться. Но кто сказал, что мутаген не решит и эту проблему?

Надо будет на досуге обсудить это с профессором.

Позавтракав двумя чизбургерами с лососем, я собрался на работу и вышел из квартиры.

Уже через пару минут я выезжал на Порше со стоянки, а ещё через полчаса, терпеливо простояв в двух больших светофорных пробках, добрался до подземной парковки.

Вышел из тачки, закрывая её с помощью брелка, затем кивнул охраннику и прислонил свой пропуск к сенсору.

— ЩЁЛК! — поприветствовал меня турникет, — распахивая створки.

Добрался до лифта, в котором встретил запыхавшегося Иори и улыбающегося Сузуму.

— Доброе утро, Хандзо-сан, — кивнул мне Сузуму, затем поздоровался Иори.

— Доброе, коллеги, — кивнул им в ответ. — А что случилось Кавагути-сан? — обратился я к толстяку Иори, — Вы неровно дышите.

— Так у меня часы странным образом пошли вперёд, Хандзо-сан, — выдохнул Иори. — На десять минут спешат. Я уж думал, что опаздываю. Вот и пришлось бежать.

— Зато неплохая утренняя пробежка, Кавагути-сан, — ответил Сузуму, продолжая улыбаться.

Мы уже в это время вышли в коридор.

— А вы бегаете по утрам, Кашимиро-сан, — решил я подколоть его.

Сузуму слегка смутился, улыбка слетела с его лица:

— Да я это… да, планирую, Хандзо-сан, — пробормотал он. — Да вот с завтрашнего дня и начну.

— Ловлю на слове, Кашимиро-сан, — теперь настала моя очередь улыбаться.