Он словно дотронулся губами до самой моей души. Люди с драматичным взглядом на мир умеют обалденно целоваться. Во всяком случае, мы с Сашей пришли к такому выводу, основываясь на своем опыте. Позже я узнала, что то же самое можно сказать об израильтянах, которые похожи на русских своим отношением к миру. Наши наблюдения о взаимосвязи драматичного взгляда на мир и способности к поцелуям можно распространить и на американцев, если они достаточно чувствительны и несчастливы.

Я считаю, что моя опытная выборка достаточно репрезентативна. Моя мать считает, что она слишком уж огромная.

Но вернемся к свиданию. Хотя Саша могла по-настоящему общаться со своим новым другом, через некоторое время они тоже перешли к поцелуям в другом конце бара. Вечер быстро набирал обороты и превращался в воплощение стереотипа о России – было много водки, много шампанского и танцев под смесь плохого техно со странными американскими песнями, которые почему-то очень нравились русским. К примеру, песня «Mambo No. 5» пользовалась большим успехом.

(Кстати, о русских женщинах. В 18 лет они выглядят как богини. У всех девчонок в том клубе были ноги от ушей и модельные скулы, пухлые губки и огромные выразительные глаза. Но, что очень грустно, многие женщины в России старше сорока похожи на крошечных, испещренных морщинами древних гномов. Эта холодная, нередко полная водки и сигарет жизнь тяжела, и она проходится по лицам женщин подобно танку. А поскольку Саша в свои 40 лет выглядит просто фантастически, я с уверенностью утверждаю, что такие изменения не связаны с генами.)

Как бы то ни было, после того как мы натанцевались, Миша предложил нам перебраться к нему в квартиру. Саша к тому моменту уже достаточно выпила и поэтому полагала, будто Миша достаточно трезв, чтобы набить ей ее первое тату.

Мы набились в такси с бутылками водки и шампанского и ехали очень, очень долго. Выяснилось, что Миша живет со своими родителями в квартирке на самой окраине Москвы. Олег, кстати, тоже.

Почти никто в России не живет меньше, чем с двумя-тремя поколениями в одной квартире, и почти у всех есть дача – такой летний дом. Мы поражались тому, как столь бедные люди (часто кандидаты наук), которым иногда приходилось жить в комнате, полной народу, могли позволить себе содержать летние дома, пока не увидели сами эти домики – крошечные деревянные сарайчики вдоль шоссе. Это и есть дачи. Наверное, когда проведешь русскую зиму с многочисленными родственниками в одной комнате, спокойная одинокая неделя в сарае рядом с шоссе покажется райским отпуском.

Наконец мы добрались до Мишиного дома, после чего, крадучись и перешептываясь, прошли в Мишину спальню (рядом спали его родители). Но представшая перед нами комната оказалась слишком маленькой для четырех человек, стремящихся к уединению, поэтому Миша забрал с собой Сашу на 20-минутный вояж в ванную, оставив нам с Олегом свой диван.

Весь предыдущий день я провела, размышляя о том, как буду изменять своему бойфренду. Я фантазировала об Олеге. В моих мечтах он учил меня произносить названия всех частей тела на русском, целуя каждую из них и говоря название, а я бы старалась повторять. Затем я бы проделывала то же самое с ним на английском. Меня очень захватила эта фантазия.

И вот день спустя я лежу на диване со своим русским. Мне было 28 лет, и за последние восемь лет я спала только с двумя людьми. С того раза, когда я была с кем-то впервые, прошло немало времени, да и случалось со мной такое всего несколько раз. Мы с Олегом могли общаться друг с другом только при помощи глаз и тел. И у нас это получалось очень хорошо. Все было просто сказочно, когда Олег перестал заниматься кое-чем невероятно восхитительным, поцеловал меня в нос и сказал «Нос».

Нос. По-русски. ОН ДЕЛАЛ ЭТО! Восхищенная, я повторила «нос», поцеловала его в нос и произнесла «ноуз». Олег повторил, мой чудесный ученик. Следующими были уши.