И мы все вниз шли, и там такие же большие комнаты. Только мы в них не

заходили, а все вниз по лестнице. И потом на улицу.

Мама спросила у одного военного, где Красная площадь. Он показал, как

идти. И мы очень скоро пришли.

А Красная площадь большая-большая. И там эта стена с зубчиками и башни.

На одной башне часы высоко приделаны. У них стрелки золотые, и часы

написаны тоже золотыми буквами.

Мама сказала, что это самые главные часы. Они звонят.

И часы вдруг как зазвонили: бам! бам! — на всю площадь.

Мама сказала:

— Вот слышишь? Это часы звонят. Сейчас двенадцать часов. Вон обе

стрелки вместе и вверх глядят.

Я смотрел на часы, а они звонили.

А потом я увидал домик. Он очень блестел, потому что очень гладкий,

такой гладкий, что я думал — он мокрый. А он не мокрый, он так заглажен. Он

каменный, и я думал, что это как из кубиков построили. Он очень красивый.

Мама сказала, что этот дом называется Мавзолей. И там никто не живет. А

что Ленин умер, и его туда положили, и можно посмотреть, как он лежит.

Я сказал:

— Почему положили?

Мама сказала, что если кто умрет, так его похоронят, и больше не

увидишь. А что Ленина любили и хотели, чтоб всегда его видеть. Его не стали

хоронить, а положили в Мавзолей.

Я сказал, что хочу посмотреть на Ленина. Мама тоже сказала, что хочет.

Мы пошли к Мавзолею. Там дверь. И около двери стоят два красноармейца.

Они с ружьями. Только они ни в кого не целятся. Ружья у них на земле стоят,

они только держат немного, чтоб не упали. Мы с мамой не боялись и совсем

близко подошли.

Там ходил дядя-милиционер. Мама его спросила, можно ли посмотреть

Ленина. Милиционер сказал, что сегодня нельзя.

А я сказал:

— Почему нельзя?

Дядя-милиционер сказал, что сегодня выходной день и что в выходной

нельзя. А завтра будет можно, и всегда можно. Только когда выходной —

нельзя.

Мы с мамой дальше пошли, мимо стены, которая с зубчиками.

И я стал смотреть, где звезды. Они высоко-высоко — на башнях, на самом

верху. Я две видел. Они красные и блестят. Только они не горели, потому что

там лампочки не зажгли. Там зажигают, когда темно.

А за стеной очень большой дом.

И еще там дома всякие есть.

И это Кремль.

Потом мы пошли домой.

КАК ТУШИЛИ ПОЖАР

Мы пришли к нам в номер.

Мама села письмо писать, а мне дала очень большое яблоко, чтоб я сидел

и ел.

И мама сказала, чтоб я ничего не говорил. Потому что она тогда писать

не может.

А окно у нас было открыто. И вдруг на улице как загудит! Как зазвонит!

И что-то завыло страшным голосом: ву-у-у-у!..

И потом: дилинь-дилинь, дилинь-дилинь!

И я вскочил, и мама вскочила.

И мы в окно увидали: на улице стоит милиционер, руку вверх держит. И на

улице все остановилось: и трамваи, и автомобили, и велосипеды. И еще

трамвайчики, которые без рельсов ходят, а прямо по асфальту. И еще большие

автомобили, которые — как вагоны. И еще автомобили, на которых мешки возят и

всякие ящики. Все стоят, а милиционер не пропускает. Все перед ним стоят, а

сзади у него на улице пусто.

Мама говорит:

— Это что-то случилось.

А это не случилось, а это пожарные едут.

Они на красных автомобилях. В золотых касках. И едут со всей силы. И

звонят в колокольчик.

А потом поехала та самая карета, которая больных подбирает.

Мама говорит:

— Смотри, смотри: «скорая помощь» поехала! Наверное, там несчастье и

пожар.