Таких, как мне одну приносила Маруся. И мы с Матвеем Ивановичем прямо к ним

вошли.

Они все закричали: «Э-э-э!» и побежали к нам.

Они все Матвея Ивановича знали и не боялись. Они думали, что мы им

чего-нибудь есть принесли. А мы не принесли. Они на нас глядели и кричали:

«Э-э-э!», а я им показывал руки, что у меня ничего нет. Я хотел одну

погладить, а она убежала. И толкнула одного маленького козлика.

Маленький козлик крикнул, а другой козлик его боднул головкой. И они

стали вскакивать на ножки и бодаться. Только у них рожки очень маленькие. И

это они так играют.

Матвей Иванович нагнулся и одного козлика в лоб толкнул. Козлик

отскочил и прыгнул на Матвея Ивановича, чтоб боднуть. А Матвей Иванович

нагнулся и опять его рукой в лоб. А козлик стал разбегаться и бодать. А

Матвей Иванович все руку подставлял. А я смеялся. А потом козлик разбежался

и хотел со всей силы боднуть Матвея Ивановича. А Матвей Иванович как шагнул

вбок! Козлик с разбегу прямо рожками в забор. Только он не очень ударился,

потому что забор плетеный. И он очень белый, этот забор. Потому что его

козочки обгрызли.

Матвей Иванович сказал, что большие козы сейчас в поле. Они там едят

траву. А вечером они придут сюда, и их будут доить. Потому что у них много

молока. У них молоко очень вкусное и густое-густое. Прямо как сливки.

Я просил, чтоб попробовать. А Матвей Иванович сказал:

— А что бабушка говорила? Я бабушке сказал, что хоть просить будешь,

все равно ничего не дам.

ГРЕБЕНКИ

Потом к нам пришла тетя Одарка. Она стала Матвею Ивановичу говорить,

что надо новые гребенки покупать. И показывала две гребенки, очень большие,

и там много зубов поломано.

Я не знал, зачем такие большие гребенки, и сказал:

— Почему гребенки?

А Матвей Иванович сказал:

— Как это «почему»? Гребни, вот и все.

А тетя Одарка взяла этот гребень и говорит:

— Давай я тебя причешу.

И прямо на меня гребнем.

Я засмеялся, а все-таки шапку покрепче натянул двумя руками.

Тетя Одарка тоже засмеялась и сказала:

— Что, злякался?

А я сказал, что нет, не боюсь, только не надо.

Тетя Одарка мне показала, что там, на гребне, немножко волосиков есть.

Они белые. И сказала, что это, значит, седого старичка чесали. А потом

сказала, что вовсе не старичка, а это они коз чешут. Чтоб из них мягкую

шерсть вычесывать.

А потом из этой шерсти что угодно делают: шляпы делают, и нитки делают,

и платки делают из этих ниток — крючком вяжут. Самые теплые платки, какие

есть на свете. А козы любят, когда их чешут, не убегают. Только надо, чтоб

гребенки были. Матвей Иванович сказал, что он гребенки купит, и даже не он

купит, а бабушка купит. А он потом поедет и привезет.

А потом тетя Одарка стала говорить, какой вчера спектакль был и что она

боялась, чтоб ребята друг друга не перестреляли. Потому что они были с

ружьями и очень воевали. И потом сказала, что старичка ей тоже очень было

жалко.

Матвей Иванович сказал, что старичком был его сын и что сначала Матвею

Ивановичу было смешно, потому что это его мальчик и вдруг с такой бородой.

А потом он забыл, что это его мальчик, и тоже думал, что это старичок,

и ему тоже жалко было. Они говорили, а я смотрел, что козочки делают.

А козочки встали на задние ноги, а передними лезли на забор, и там они

маленькие прутики грызли. И всякие маленькие листики объедали.

Одарка сказала, что они любят прутики грызть.