Пока что ему довелось видеть знакомые предметы, места, но сейчас перед ним было первое в этом мире знакомое лицо. Когда он просматривал содержание журнала «Необыкновенных приключений», то узнал, что издательство «Борден» размещалось по тому же, что и раньше адресу, что оно по-прежнему функционировало, но только сейчас до него дошло, что в сущности он не очень-то в это верил, пока вот теперь не увидел Мэрион Блейк, восседавшую на своем служебном месте.

Более того, на какой-то миг это столь близкое ему лицо, тот факт, что в приемной ничего не изменилось, даже подтолкнули его к мысли, а не бред ли — все эти его воспоминания за последние восемнадцать часов?

Это было просто чем-то невозможным, невероятным…

Но вот Мэрион повернула голову, взглянула на него и ничегошеньки в выражении её личика не доказывало, что она узнала Кейта.

— Что вам угодно? — довольно нетерпеливо осведомилась она.

Кейт прокашлялся. Что это, шутка? Разве она не видит, что это он, Уинтон, главный редактор одного из журналов издательства? Не разыгрывает ли она его?

Он ещё раз натужно прочистил горло.

— У себя Кейт Уинтон? Мне хотелось бы переговорить с ним.

Это могло бы сойти за ответную шутку с его стороны, если бы она сейчас вдруг расплылась в улыбке. Тогда и его губы растянулись бы до ушей.

Но секретарша деловито бросила:

— Мистер Уинтон вышел.

— Хм… а мистер Борден? Он на месте?

— Нет, мистер.

— А Бет… мисс Хэдли?

— Ее тоже нет. Почти весь персонал ушел в час. На этот месяц именно это время установлено для закрытия офисов.

— Установл… О! — Он вовремя сдержался, чтобы опять не ляпнуть очевидную глупость. — Извините, я как-то позабыл об этом, — промямлил он, скрывая свое замешательство. Про себя же Кейт мучительно раздумывал, что это такое «установленное время для закрытия» и почему, в частности, оно декретировано для этого месяца.

— Ладно, приду завтра, — подвел он неутешительные для себя итоги. Скажите, пожалуйста, в какое время больше всего шансов застать мистера Уинтона на месте?

— Около семи.

— Семи… — Кейт как бы эхом вторил ей, на деле изумляясь все больше и больше. Так что же она хотела сказать: семь утра или семь вечера? Хотя ясно, конечно, утра, поскольку второй вариант означал почти-то начало отуманивания города.

Внезапно разгадка сама собой пришла ему в голову. Он понял смысл ответа и лишь пенял на себя, что о такой простой вещи не смог додуматься раньше и сам.

Само собой разумеется, рабочие часы и должны были быть иными в мире, где господствовало отуманивание, где с наступлением ночи люди рисковали головой на каждом углу улицы и где стала невозможной какая-либо ночная жизнь. Ну ясно же, что рабочий день в этих условиях должен был строиться так, чтобы позволить людям иметь хотя бы минимум личной свободы.

Понятно, что пришлось менять весь распорядок своей жизни, если обязан вернуться домой до наступления темноты и даже задолго до неё для пущей безопасности. Рабочий день в таких обстоятельствах должен был начинаться где-то в 6–7 утра — через час после того, как лучи восходящего солнца растворят черный туман — и длиться до часу или двух пополудни. Тем самым на личные дела оставалось послеобеденное время, которое, видимо, заменяло прежние, отведенные под развлечения вечера.

Да, это неоспоримо так и должно было быть. Кейт упрекнул себя, как же он не подумал об этом, читая книгу об отуманивании.

В любом случае эта новость как-то взбадривала. Она означала, что Бродвей отнюдь не обязательно обезлюдел и потерял былую оживленность, как он это представлял себе вначале.