Впервые после своего стремительного бегства из дома Уинтона Кейт остановился, серьезно задумавшись, а куда, собственно говоря, он направлялся, скажем так: куда он вообще мог в этих условиях устремиться?

Эх, если бы у него хватило ума не проставить на рукописи свой точный адрес, то сейчас бы они не поджидали его в отеле. Была и вторая, хотя и не столь серьезная, причина для расстройства: он ведь уплатил за проживание на целую неделю вперед.

Пожалуй, единственный оставшийся выход — воспользоваться монетами, запрятанными в карман. Если бы не было уже так поздно, он мог бы сейчас пойти в библиотеку, внимательно разобраться, что все-таки за история приключилась в этом мире с деньгами его эпохи и как обернуть дело в свою пользу. И почему эта светлая мысль не пришла ему в голову, когда он торчал сегодня утром в читальном зале? Да и вообще, почему до сих он не сделал столь многого, нужного для себя.

Итак, других вариантов, кроме обмена монет на кредитки, Кейт не видел. Эх, если бы встретиться сейчас с Мекки! Тот прочитал его мысли. Он мог бы выступить гарантом его лояльности и порядочности, во всяком случае, разъяснить службам правопорядка, что никакой он не арктурианский шпион.

Если бы ему удалось каким-то образом направить Мекки сообщение о своем отчаянном положении, тот в самую последнюю минуту не отказался бы прийти ему на выручку.

Ну вот, цель и появилась. Кейт ускорил шаг.

Уже надвигалась ночь, когда он остановился перед зданием на 37 улице. Те несколько прохожих, что ещё задержались на улице, перешли почти на бег, боясь быть застигнутыми отуманиванием.

Швейцар уже собирался запирать дверь дома, когда увидел входившего Кейта. Его рука сразу же скользнула в задний карман брюк, но на свет не появилось ни оружия, ни дубинки.

— Что вам угодно? — не скрывая недоверчивости, угрюмо спросил он.

— Я пришел к мисс Хэдли, — поспешил успокоить его Кейт. — это не займет много времени.

— Ладно. — Швейцар отодвинулся в сторону, давая ему возможность пройти.

Кейт направился было к лифту, но привратник зычно крикнул:

— Эй, идите-ка пешочком. Ток уже отключили. Да поспешите, если хотите, чтобы я рискнул открыть вам дверь на выход.

Кейт молча кивнул и зашагал по лестнице. Он поднимался столь быстро, что на площадке пятого этажа вынужден был остановиться, чтобы перевести дыхание.

Минуту спустя он уже звонил в дверь. Сначала послышались шаги, затем раздался голос Бетти Хэдли:

— Кто там?

— Это Карл Уинстон, мисс Хэдли. Мне очень досадно, что приходится вас беспокоить, но вопрос действительно чрезвычайно серьезный. Речь идет о жизни или смерти.

Дверь приоткрылась и в проеме показалось лицо Бетти, похоже, слегка напуганное.

— Понимаю, что уже до неприличия поздно, мисс Хэдли, но мне крайне необходимо связаться — и немедленно — с Мекки. Это суперважно. Насколько это реально?

Дверь плавно закрылась, и на какой-то миг Кейт подумал, что она оставит его прозябать на лестничной клетке. Но затем он услышал, как звякнула цепочка, и понял, что она просто снимала её.

После негромкого щелчка дверь распахнулась.

— Входите, — приветливо обратилась к нему Бетти, — входите К… Кейт Уинтон.

До его сознания не сразу дошло, что она назвала его подлинным именем. Бетти была все ещё в том же наряде, что и сегодня утром во время их встречи в офисе издательства Борден. Зелененькое трико и изумрудного цвета бюстгальтер. Скорее даже мини-панталончики, плотно обтягивавшие её стать. Опять же бутылочного цвета кожаные сапожки до колен изящных и стройных ножек. А между этими предметами туалета — нежная, ничем не прикрытая плоть: гладкие чашечки коленок и отсвечивавшие золотистым цветом круглые бедра.

Она посторонилась, и Кейт, затаив дыхание, прошел в комнату.