Это еще одно доказательство…

Магистр Фрей прикрывал убогость мира прекрасными и волнующими словами о Чуде, о Неизвестном, об Ином, заставляя трепетать душу, жаждущую чуда… Все его слова - красивая ложь. Если вспомнить приводимых им в пример Неизвестности Хогбенов, то где у них Иная логика? Что они делают такого, что не делали бы древние чародеи или современные ученые, или не придумали бы современные фантасты? Интересно, почему все же научную фантастику назвали фантастикой, если там нет ни единого элемента фантастического, то есть ну ни на микрон? Все, что там есть, научно обосновано, а значит, рано или поздно произойдет. Где же чудо? Впрочем…

…это еще одно доказательство возможности диалога человека и мира на равных, когда человеку удается заставить мир реагировать по-человечески… признание мира себя человеком…

…порабощение неведомого и чуждого нам, загнание его под человеческую личину…

Чудо - это улыбка мира… От улыбки хмурый день светлей… Поделись улыбкою своей… Чудо не может быть Неизвестным, наоборот, чудо - это человеческое, когда Неизвестное вдруг становится дружелюбным, в ответ на твою улыбку оно тоже улыбается, и ты получаешь возможность подружиться с этим миром, полным опасностей и нежелающим до того тебя знать… Чудо - это детская и наивная вера в то, что если улыбнуться миру пошире, то он улыбнется тебе в ответ… Взрослые уже знают, что мир можно только заставить, и их чудо - это наука. И ведь действует! Но интересно, что и у них остается вера в чудо - в то, что мир сам, добровольно улыбнется им и протянет руку дружбы, и не надо будет уже чувствовать себя победителем и завоевателем. Наука - это когда мир объявляется чуждым, и человеческими силами оказывается возможным сдерживать его агрессию, его чуждость удается использовать с пользой для общества…

Не неизвестное, а невозможное!

Ведь чудо - это человеческое. Чудо - это улыбка мира. Но чудес…

…не бывает?…

…а так хочется!

Глава девятая

Чудо

В этот день я принес из леса охапку сосновых веток. Они упоительно пахли подтаявшей хвоей и кружили голову. Подморозило. Солнце уходило, и его румянец жег глаза. Вглядываясь в пастельные тона заката, я шагал, глупо улыбаясь, и был безнадежно счастлив. Солнечная последняя улыбка напоминала Рыженькую, призывала радоваться, предвещала новые жизни.

Распахнув дверь, я отшатнулся. В меня ударила волна ненависти. Что за черт? Преодолевая сопротивление, я вошел в дом. Не снимая плаща, заглянул в комнату.

Спиной ко мне Винес что-то сосредоточенно делал за столом. Судя по движению его локтей, резал.

–Воняет гадостно, - сказал я резко, шагнув в комнату. - Что происходит?

Брат дернулся, обернувшись, и я увидел в его руках упругое тело кобры, с которой он как раз снимал шкуру.

–А, Юхас, заходи, - сквозь зубы предложил он мне.

–Благодарю, - ответствовал я со всей свойственной мне ядовитостью.

–Не ехидничай, - брат вернулся к омерзительному занятию. Хорошо, что хоть заметил. А то бы я оказался на правах гостя в собственном доме!

Концентрация отрицательных эмоций подавляла. Становилось душно.

–Душновато, - словно читая мои мысли, заметил он. - Хочешь?

Он выдавил из пасти зверюги в стаканчик с малым количеством жидкости - я издали чуял, что это крепкий алкоголь, - яд и предложил мне. Меня перекосило от отвращения.

–Зря, - усмехнулся он, - увеличивает потенцию. - И залпом выпил.

–Ты уверен в своих действиях? - поинтересовался я. Я не был уверен, что смогу его откачать.

Он, похоже, знал, что делал.

–Я ущучу этого гада, - сказал он яростно, единым движением сдирая с кобры шкуру и откидывая ее в сторону.