На больших, развесистых лопухах сидят коровки-тэа, яркожелтые, с маленькими черными пятнышками. Тлей на лопухах нет никаких, но коровки чем-то заняты и не спеша ползают по листьям. Через сильную лупу можно разглядеть, как коровки совершают долгую, кропотливую работу: соскребают челюстями мицелии грибка мучнистой росы, растущего особенно пышно на лопухах. К этому и приспособлены их челюсти, и коровка-тэа — настоящий грибкоед, неспособный, как большинство других жуков-коровок, питаться тлями.

На больших листах сидят коровки-тэа, яркожелтые, с маленькими черными пятнышками.

Над синим невзрачным цветком затрепетала мохнатая муха-жужжала. Подобно тропической птичке колибри, она застыла в воздухе, вытянув свой длинный хоботок и намереваясь полакомиться нектаром. Несколько мгновений — муха-жужжала резко бросается в сторону и, как геликоптер, вновь застывает в воздухе уже над другим цветком.

Жужжала — превосходный летун, и нужна большая расторопность, чтобы безошибочным взмахом сачка поймать насекомое.

Мохнатая жужжала поймана и посажена в морилку, а на синий цветок, промелькнув мимо глаз, садится какая-то муха. Но, наверно, муха ускользнула куда-то в своем поспешном полете, так как на цветке ее нет, и только два муравья тащат добычу и, как это бывает с ними, никак не могут обойтись без взаимного притязания. Вот один из муравьев одолел другого и помчался с ношей в свою сторону, но побежденный собрался с силами и потащил добычу в обратном направлении. Временная неудача не обескураживает противника — он уперся, задержал движение. Раздосадованные муравьи, не умея пересилить друг друга, стали дергаться и трепать добычу, таская ее в разные стороны. Вот неугомонные забияки! Что за добыча, из-за которой так долго можно ссориться? Взять и отобрать пинцетом, чтобы никому не досталась.

Но едва пинцет прикасается к драчунам, как все мгновенно исчезает, срывается куда-то вверх и в сторону, а на синем цветке сразу становится пусто. Куда же девались муравьи-забияки? Будто улетели. Может быть, все это только показалось и ничего на цветке и не было? Да и наконец муравьи ли это? И, пораженный догадкой, что драке муравьев могло подражать какое-то насекомое, я начинаю тщательно осматривать такие же синие цветы и разыскивать их по полю.

Временами поиски кажутся бесполезными, а все происшедшее представляется непонятной загадкой. Но вот на одном цветке опять муравьи тащат добычу, они очень похожи на виденных раньше. Быстро достаю из кармана большую лупу; в нее можно смотреть издали, не пугая насекомых. Догадка оправдалась! Как-то сразу исчез обман, и все стало понятным: на цветке ползала, кривляясь и подергиваясь из стороны в сторону, небольшая мушка, а на ее стеклянно прозрачных крыльях было будто нарисовано по одному черному муравью. Рисунок оказался очень правдоподобным и, дополняемый забавными и необычными движениями, усиливал обман.

Мушка принадлежала к семейству пестрокрылок. У большинства видов этого семейства крылья покрыты ясно очерченными пятнами и кажутся пестрыми.

Эта мушка принадлежит к семейству пестрокрылок.

Личинки почти всех пестрокрылок развиваются в тканях различных растений и чаще всего в цветах. Но о такой забавной мушке, инстинктивно подражающей муравьям, пожалуй, энтомологи не знали.

С замиранием сердца поднимается сачок, занесенная рука останавливается на мгновение. Мелькает мысль: вдруг промах… Резкий взмах — головка синего цветка, сбитая сачком, отлетает в сторону. В сачке, в кучке зеленых листочков, что-то ползает и шевелится. Осторожно, чтобы не помять добычу, расправляю сачок.