– Отвечать на вопросы. – Директор по связям развел руками. А что еще делают на пресс-конференции, означал его жест. – Что хочешь, то и отвечай. Только, как договаривались вчера: почаще о нас. О нашей продукции. О качестве. И не стесняйся, без смущения, не тушуйся.

Нет, я не буду, это не имеет никакого отношения к моей профессии, стояло в В., просилось наружу, он готовился сказать это, собирался с силами, – директор по связям вскрикнул:

– А, забыл! – Хлопнул себя по лбу, опять откатился от В., достал из кармана мобильный, ткнул пальцем в одну из кнопок. – Скажи, чтоб из бухгалтерии ко мне. Как договаривались. Прямо сейчас, – бросил он в трубку с начальственной тяжестью – совсем по-другому, чем разговаривал с В., – и, разъединившись, сунул трубку обратно в карман. – Забыл, совсем забыл! – вновь обретая те интонации, с которыми разговаривал с В., казалось, чуть ли не промурлыкал директор по связям. – Будешь приятно удивлен. Очень приятно удивлен. Это все генеральный. Повесть о настоящем человеке с него можно писать!

Интонация его подразумевала ответную реплику со стороны В., и В. вынужден был подать ее:

– Да, что такое? – спросил он.

– Помнишь, я обещал тебе, сколько будет твоя новая зарплата? В четыре раза против той, что получал. А генеральный вчера: как, всего?! Старый приказ в клочья, тут же новый, и что, во сколько раз против прежней? Нет, подумай, подумай, помечтай!

– Нет у меня никаких мечтаний, – сказал В. – Хотя есть, – поправился он. – Вернуть все, как было. Никаких пресс-конференций, никаких столов здесь у вас.

– Точно, стол надо опробовать! – Директор по связям торжествующе взмахнул руками – словно В. напомнил ему о деле, которое непременно нужно исполнить, а он вот сам совершенно забыл. – Давай поднимись. И кресло, кресло! Кресло какое!

И что, что, что ему было делать? В. подчинился.

Он опустился на приготовленное для него кресло, кресло и в самом деле было удобнейшее, совсем не та табуретка на колесиках, на которой сидел у себя в секторе. Директор по связям подкатился к его столу с внешней стороны и воззрился на В. с любующейся улыбкой.

– А, что? Хорошо? Так что насчет помечтать? Во сколько раз тебе генеральный?

Теперь В. не пришлось отвечать. В дверь постучали. Заглянувшая Барби-секретарша произнесла:

– Можно?

– Конечно, конечно! – откликнулся директор по связям.

В личности, вошедшей в кабинет, В. опознал самого главного бухгалтера. Это был толстый, мясистый человек того возраста, про который говорят “седина в бороду – бес в ребро”, но бороды у него не было, бесу сквозь жировые складки его тела до ребер было добраться проблематично, а вот костюмы счетовода В. всегда поражали: каждый – целое состояние.

Главный бухгалтер молча прошествовал через кабинет, положил на стол перед В. глухую черную папку на двух пряжках желтого металла, расстегнул их и извлек разграфленный лист, следом за чем ярко-красный конверт, раздувшийся от вложенного в него содержимого до толщины, на которую явно был уже не рассчитан.

– Расписаться, пожалуйста, – поворачивая к В. разграфленный лист вверх заголовком, коротко проговорил главный бухгалтер. У него был писклявый голос кастрата, и даже если у главного бухгалтера в действительности все было в порядке с мужским достоинством, этот голос без всяких объяснений делал понятным его дорогие костюмы.

В. прочитал заголовок. Это оказалась ведомость. И в ней стояло только его имя. С суммой, указанной против него – в голове у В. тотчас, с яркой вспышкой словно произошло короткое замыкание: такие деньги он зарабатывал за год.