Валериан кивнул.

— Эти камни надо было продавать с большой осторожностью, — сказал он. Бруно выждал время, прежде чем отправиться за границу и продать самый первый и самый маленький из них. И он выручил огромную сумму. Так что, когда ему нужны были деньги, он брал камень и ехал за границу.

Даже Валериан не знал, как монахи спустили Мадонну в подземелье. Она стояла на своем месте в часовне и вдруг исчезла. Считали, что это чудо, потому что через несколько дней пришел Ролф Уивер. Служивший аббату слуга-великан, возможно, отнес статую вниз. Он был силен, как четверо мужчин. После смерти аббата он исчез. Этот слуга мог помочь аббату и Бруно спрятал статую в потайном помещении. С точки зрения Валериана, это был единственный способ.

— Это конец. Я знал, что он приближается. Скоро настанет новое царствование, при котором мы не выживем. Это ответ Мадонны.

— Мы ничего не можем сделать? Если он жив…

— Он мертв. Я знаю это. Мы были с ним очень близки. Я не спал, когда вы пришли, — ждал, что меня позовут. Я попрошу вас об одном: возвращайтесь к себе и ничего не говорите о ночных событиях. Сохранить все в секрете?

— Так должно быть. Это к добру. Он ушел из этого мира так же странно, как и появился на свет, и в будущих поколениях люди будут говорить о чуде в аббатстве Святого Бруно, а это к добру. Я вернулась к себе и стала ждать утра.

Кейт прожила с нами весь этот год. Она не хотела возвращаться в замок Ремуса, где ее ждали упреки Кэри. В течение многих месяцев после исчезновения Бруно все ждали его возвращения. А когда он так и не появился, люди стали говорить: «Это было чудо. Он появился на Рождество в часовне Богородицы младенец в рождественских яслях — и исчез через тридцать шесть лет жизни». Это чудо никогда не будет забыто.

Кейт и я помирились. Поэтому, как обычно она это делала раньше, приходя ко мне в комнату, она рассказывала о событиях в стране: о том, что королева Мария умирает, и сердце ее разбито, так как ее муж, Филипп Испанский, пренебрегает ею, а она не может оправиться из-за потери Кале, и если умрет, то название этого города будет выжжено в ее сердце.

— Вероятно, там будет и имя Филиппа, — сказала Кейт, — если я могу себе позволить такой полет фантазии.

Кейт с каждым днем становилась все веселее.

— Мы не можем грустить вечно, — говорила она. Хани была счастлива, потому что ждала ребенка. Я настояла на ее приезде в Аббатство, чтобы я могла ухаживать за ней. Кэтрин начала оживать, но уже никогда она не будет прежней беззаботной девочкой.

— Кэтрин со временем все забудет, — рассуждала Кейт, — Кэри тоже и ты забудешь. Все забудут. — Она внимательно посмотрела на меня. — Как странно, что исчез Бруно. Как ты думаешь, он когда-нибудь вернется?

— Нет, — ответила я — Никогда.

— Ты знаешь больше, чем говоришь.

— Никогда не следует говорить всего, что знаешь.

— Я часто думаю, — сказала Кейт, — о том, где он брал деньги, чтобы создать все это. Я верю, он был на службе у испанцев.

— Мы должны во что-то верить, — ответила я ей.

В сентябре того же года умер император Карл, отец Филиппа Испанского. В своем завещании он призвал сына еще строже наказывать еретиков. «Значит, еще больше будут жечь людей», — говорили в народе. Настроение у всех было подавленным.

Но в ноябре умерла королева Мария, и новая государыня Елизавета была провозглашена в Хатфилде, где она жила так уединенно, что ее жилище можно было назвать тюрьмой.

Страна ликовала. «Мрачные дни кончились, — говорили все.