Тем временем, вокруг небольшой церквушки собирался народ. Оно ведь как — случись какая беда, ищут людишки ответа у кого повыше…За что, мол, нам это, за какие прегрешения? Чем это мы заслужили гадов на голову? Перепуганные селяне разгребали лягушачьи завалы, обсуждая происходящее… И вдруг среди шепотков громко прозвучало — колдовство! И кто-то подхватил — ведьма! Так вот оно, вот в чем закавыка-то! Ох, не просто так валятся лягухи честным людям на головы (а некоторым и за пазухи)! Знать, это козни колдовские, завелась среди нас ведьма! Сегодня богомерзкий дождь, а завтра что? Скисшее молоко? Падеж скота? Неурожай? Мужицкое бессилие? Бабы, заохав, принялись креститься, да бить поклоны в сторону церкви — не приведи Господь! Нееет, надо искать виновных, и в конце концов, костры никто не отменял. Но как найти ведьму? И каждый начал бросать косые взгляды на соседей… Недаром у Аграфены всегда такой богатый урожай репы, ни у кого нет, а у неё, понимаешь, полно… Не чародейство ли? А у рыжей Любавы ухажеров не пересчитать, другие девки сидят, горюют, хоть одного завалящего бы, а у этой… И чем берёт, красы особой нет, плоская как доска… Не приворотами ли балуется?

И пошли раздоры по всему селу… Рыжие бабы да девки спешно прятали волосы под головные уборы, авось, да забудут, да не заметят предательского цвета… На подворьях отлавливали чёрных котов, благо они так обожрались дармовыми лягухами, прям с неба свалившимися чуть ли не в миску, что особо и убежать не могли. Отлавливали, да перекрашивали, а не то, что вы там себе по надумали… И только рыжий кот Васька сидевший на крыше у Пахома и избежавший участи быть покрашенным, громко выражал свое недовольство. Но его никто не слушал, ибо на селе он прослыл безбожным вруном, умудряясь изображать голодные обмороки даже нажравшись сметаны. А уж какими прилежными прихожанами все заделались! Никогда ещё не было такого столпотворения в стенах скромной деревенской церквушки! Поп Варфоломей даже охрип было, да не в том главная беда была… Не выслушивал он ещё столько исповедей, ещё никогда так полно не раскрывалась перед ним тайная жизнь села… Кто у кого что стащил, кто кого обсчитал, обманул… А уж прелюбодейство… И не подозревал Варфоломей, что таким буйным цветом расцвело оно в родном селенье! И такими подробностями делились с ним, стремясь облегчить свою душу, что тяжким грузом ложились эти знания на душу несчастного попа, опускались его плечи, да подымалось кое что другое… Ибо греховна суть человеческая, и ничего тут не поделаешь, — размышлял он, спешным шагом отправляясь в сторону дома… — Ибо низок и слаб я, — сокрушался он, крепко ухватившись за аппетитный задок попадьи и увлекая её в супружескую постель… — Ааах, — только и успела подумать попадья, падая в ошеломительный омут разврата… За все годы брака не доводилось ещё ей узнать, что можно вот так…И этак… И вот туда! … Ох нет, не туда, хотя ладно давай уже туда…

На следующее утро, как и повелось издавна, собрались деревенские бабы на реку, постирушки устроить, да языками почесать… Задерживалась только попадья… А разговоры-то все, само собой, крутились вокруг того самого дождя…

— Да говорю вам, мне бабка Авдотья сказывала, а ей — кума из соседнего села, в заморских странах едят лягух, как курей, ещё и деньгу немалую за то платят, ироды! А у нас тут задарма с неба валятся!… — горячилась жена старосты.