Диана сняла с бедра золотистую веревку и двинулась вперед. Ей трава доходила до бедер, а Алии была почти по пояс; она щекотала голые ноги, опутывая их, как паутина.

– Мама и ее сестры были прекрасными наездницами, – сказала Диана. – Они знали, как подступиться к любому коню и убедить его сделать все, что им нужно, умели целиться из лука вниз головой и выпускать стрелы, свешиваясь из седла. Когда на остров прибыла Мейв… – Голос Дианы дрогнул. – Призрачный табун – это подарок богини Эпоны. Благодарность Гере и Афине за то, что они даровали Мейв бессмертие.

Диана сделала знак, и они остановились. Алия увидела, что она завязала на веревке петлю и сделала лассо, которое теперь начала мягко раскручивать, увеличивая скорость.

Звуки стали ближе, топот копыт как будто вторил сердцебиению, удваивал его, утраивал. Высокая трава двигалась против ветра, прижималась к земле под действием невидимой массы. Разум Алии отказывался верить в происходящее. «Это невозможно». Так не бывает.

Глаза Дианы были закрыты. Она стояла, развернув лицо против ветра и прислушиваясь, пока лассо лениво описывало круги. Когда Диана выбросила веревку вперед, та, казалось, светилась в ее руках. Веревка прочертила в сером небе длинную блестящую полосу и упала на шею гигантской белой лошади, которой еще секунду назад в этом месте не было. Лассо словно выхватило ее из воздуха.

Алия попятилась, чувствуя, как бешено колотится сердце. Диана ослабила лассо и повернулась на месте; лошадь раздраженно затрясла белоснежной гривой, замедляя бег. Диана мягко потянула веревку на себя, и лошадь остановилась, встала на дыбы и тоненько, гневно заржала.

– Тише, тише, Хиона, – ласково зашептала Диана. – Это же я.

Лошадь попятилась, пританцовывая и встряхивая гривой, и Диана еще раз мягко потянула за веревку. Мышцы под ее бронзовой кожей напряглись.

Она негромко засвистела, и лошадь насторожила уши, а затем неохотно остановилась, глухо стукнув копытами по траве, и раздраженно всхрапнула. Диана начала сматывать лассо, подтягивая животное ближе. Когда лошадь оказалась достаточно близко, девушка обняла ее за шею и похлопала по боку, а та уткнулась в Диану своим огромным лбом.

– Это любимица Мейв, – пояснила Диана, и в ее голосе Алия уловила печаль и тревогу. Диана, ободряюще улыбаясь, махнула ей рукой. – Ну давай, не бойся.

Алия помялась, а затем осторожно протянула руку и погладила бархатистый лошадиный нос. Многие в ее школе занимались верховой ездой, но таких животных она не видела никогда: белоснежная, как будто высеченная из мрамора лошадь выглядела так, словно сошла с постамента на городской площади. Ресницы того же белого цвета, что и грива, прикрывали глубокие черно-лиловые, как фиалки, глаза без белков.

Лошадь – «невидимая лошадь», уточнил разум Алии и тут же торопливо отогнал эту мысль, – склонила голову, и Алия почувствовала, как остатки того ужаса, который она хранила в себе с момента катастрофы, исчезли. К глазам вдруг подступили слезы. Она подумала о стакане, до краев наполненном водой, и о поверхностном натяжении, которое не давало содержимому вылиться. Лошадь была теплой. Алия видела, как изгибаются ее длинные ресницы. Она была реальнее всего, что случилось с Алией после ледяных волн. Если это создание и правда настоящее, то и все остальное, возможно, тоже. Нет, это уж слишком.

Алия закрыла глаза и прижалась лбом к грубому шелку лошадиной гривы.

– Как ты ее назвала?

– Хиона. Это значит «снег».

– И это подарок?

– Да. Если сесть на лошадь из призрачного табуна и взяться за гриву, и лошадь, и всадница станут невидимыми.

– Почему тогда мы ее видим?

– Из-за лассо.