В замке царила деловитая суета: кого-то — в распахнутую дверь видно — прилежно допрашивали, других (большей частью в ночных рубахах, но попадались и в ливреях, видимо, дежурная ночная смена) выталкивали в коридор и сгоняли в кучки. Душа радовалась этому хорошо налаженному хаосу — тем более что ни о каких попытках отпора так и не доложили. Сварог скупыми жестами приказал шестерым следовать за ним, оставив пугачи и вынув парализаторы. Потом на ходу коснулся твердого кругляшка на горле, включив микрофон, распорядился:

— Допросы прекратить. Найдите подходящее помещение и сгоняйте их всех туда, потом рассортируем и поговорим… Кани, что у тебя?

Звонкий голосок Каниллы показался ему невеселым:

— Ребята вломились, с этим все нормально, только этот скот успел покончить с собой. Никто не успел ничего предпринять… Не ожидали… Врач здесь, но он говорит, что ничего уже не сделаешь. Он моментально, как только брызнули стекла…

— Потом, — сказал Сварог. — Я сам приду посмотрю. Спускайся на первый этаж, если хочешь, мы как раз идем в нору…

Печально, подумал он. А быть может, и не особенно. В конце концов, вряд ли герцог вникал в работу загадочной «лаборатории» — не барское это дело, большие господа в таких случаях — о сколько бы серьезном заговоре ни шла речь — в мелочи не вникают, интересуясь лишь результатом. Так что потеря невелика. Вердиана отныне вдова — что ее нисколечко не огорчит…

Дворецкий вел их, уже самую чуточку оклемавшись. Свернул налево, потом направо — но коридор оставался прежним, лишенным всякой роскоши: ну да, комнатки для прислуги и прочие подсобки, куда владельцы таких хором никогда не заглядывают.

Коридор упирался в выложенное камнем квадратное углубление.

Вниз вели пять широких ступенек. Дверь темного дерева, скрепленная поперечными фигурными железными полосами — обычная дверь в подвал, ничуть не выглядевшая зловещим входом в хранилище мрачных тайн, толстые даже на вид доски, полукруглый верх и ручка, толстое кольцо из надраенной бронзы. Замочной скважины не видно — зато справа от двери — несомненный шнур звонка с медным же колечком. По сторонам углубления уже стояли двое часовых — ага, вход обнаружили быстро, но без приказа, разумеется, лихо ломиться внутрь не стали.

Из бокового коридора показалась Канилла — конечно, все в том же несерьезном платьице, выглядевшем странновато на фоне синих комбинезонов. Разумеется, никто ей не препятствовал. Только дворецкий покосился на нее вовсе уж затравленно, готовый рехнуться от непонятных сложностей жизни. Среди встретивших часом раньше Каниллу слуг его не было — иначе Сварог сразу узнал бы его в лицо.

— Ну вот, угадала, — сказала она (лицо что-то невеселое, видимо, до сих пор переживает, что герцога не удалось взять живьем). — Мне доложили про оба входа, я решила сначала к этому пойти, он как бы и потаеннее…

Сварог приложил палец к капюшону так, словно прикладывал его к губам — и Канилла понятливо замолчала, встала на месте, указанном ей Сварогом. Склонившись к уху дворецкого, он спросил тихонько:

— Есть там засов изнутри?

Дворецкий поднял на него заполошные глаза:

— П-понятия не имею, ваша милость… Никто туда не входил, настрого запрещено… Только они пятеро… Подносы мы ставим вот тут, дергаем звонок и уходим быстренько… Никто не запрещал смотреть, как они еду забирают, но все равно, коли такое дело, лучше уж лишний раз возле не отираться, кто его знает…

Сварог задумчиво разглядывал дверь.