|
— Навалились неожиданно, числом нас превосходили почти что втрое. Мои молодцы охулки на руку не положили — каталаунец, будь он пьян вдрызг, мечом виртуозит, как хорошая портниха иглой. Но их было слишком много, я приказал отступать, иначе всех перебили бы к дешевой матери… Биманы я всегда держал под защитным полем — как ни уютно мне жилось в Каталауне, а имперская техника есть имперская техника, я мозги не пропил, понимаю. Со мной сюда прилетело человек пятьдесят, половина поранена, нужно их как-то перевязать и разместить…
— Я уже распорядился, — сказал Сварог. — Все необходимое делается — разместили, перевязывают раненых, поят и кормят… Не беспокойтесь о них. Да, это был нешуточный сюрприз и нешуточное всеобщее удивление, когда в парке Латеранского замка неожиданно приземлились две вимаиы, не обремененные невидимостью… — Сто сорок лет стоял замок! — громыхнул принц Элвар. — Несколько поколений на земле сменилось — и хоть бы однажды стекло разбили, дверную ручку свинтили… Но не в том дело. Отстроить замок при необходимости — плевая задача, суток достаточно. Не в том дело — совсем не в том! Сто сорок лет обитаю в Каталауне, несколько поколений сменилось… ах, да, я уже это говорил… Так вот, не буду хвастать, но в Каталауне меня всегда уважали и даже, пожалуй что, любили. На стольких свадьбах был посаженным отцом, у скольких младенцев был восприемником — ну, если их родители исповедовали веру в Единого. Даже Кернуннос, когда я с ним как-то ночью столкнулся на лесной тропинке, вежливо поклонился и дал дорогу. И вот, изволите ли видеть! Это необъяснимо. Там не было чужаков — я про нападавших. Исключительно местные, очень многих я узнал в лицо, — хватало тех, у кого я был посаженным отцом или восприемником, просто старых знакомых. В жизни бы не подумал, что они, вообще каталаунцы, могут на меня однажды напасть. В Каталауне всегда был как дома… И нате вам… Когда мы садились в виманы, видели, как загорелся замок. Они все на себя не походили, словно вдруг взбесились… — Полагаю, в определенном смысле так и обстояло, — сказал Сварог. — А?.. — Принц уперся в него бешеным взглядом. — У вас что-то есть? — Да, сообщение от Мистериора, — сказал Сварог. — Я еще не знал, что вы прилетите, не знал о нападении на Роменталь… За несколько часов до того в тех местах зарегистрировали проявление черной магии непонятной природы. Так они выражаются: «единичные всплески» — и в Мистериоре есть своя бюрократия, казенные термины. Только идиот не усмотрит связи меж двумя событиями… — Да уж, несомненно, есть связь… — сказал принц убежденно. — Они бы так поступили, будучи исключительно черным колдовством обмороченные. Уф! Даже чуточку легче на душе! Значит, они так поступили не по собственной воле, а мороку подвергшись. Даже от сердца отлегло — ну в самом деле, куда обычному человеку против черной магии… А что там насчет подробностей? — Еще не знаю, — сказал Сварог. — И в Мистериоре не знают. Я же говорю, они не смогли определить природу «всплесков». Нечто прежде не встречавшееся. И мысленно продолжил: «В точности как в прошлый „всплеск“. Косяком пошла непонятная черная магия, и если бы только в Каталауне — о чем принц пока что не знает…» — От души отлегло, — продолжал принц. — Они не по своему хотению, это легче перенести… Лорд Сварог, у вас не найдется еще бутылочки лечебного? Сварог, мысленно вздохнув, достал вторую бутылку келимаса, поставил перед принцем. Элвар щелкнул пальцами — и с горлышка облачком коричневой пыли взвился сургуч, освободив пробку, которую принц выдернул с той же сноровкой. |
