— Ну, хорошо, — устало произнес он, — тогда напиши Саге…

Он уже был не в силах говорить.

— Сага? — удивленно спросила она.

О, Господи! Как же можно ей объяснить все это?

— Дорогая, не могла бы ты просто написать письмо, без всяких лишних вопросов?

Сначала она просто стояла, опустив голову, удивленно, непонимающе, тупо глядя на него. Потом произнесла слова, которые можно было назвать разумными:

— У меня нет бумаги.

Вильяру не следовало бы на нее сердиться, поскольку она была не виновата в своем недомыслии. Однако он уже открыл рот, чтобы выкрикнуть ей, чтобы она, черт побери, достала бумагу… Но тут что-то стало не так в его легких, и он разразился страшным приступом кашля.

В его памяти остались только обрывки происходящего: испуганное лицо Белинды, кровь на лоскуте, который она держала в руках… А потом все вокруг него погрузилось во тьму.

Последняя мысль его была совершенно безнадежной: «Мы никогда не вернемся домой!»

Диаконисса с восхищением смотрела на священника, посетившего больницу.

— Вы собираетесь в Норвегию, пастор? Это в самом деле так?

Он улыбнулся ей. Они хорошо знали друг друга.

— Ты рада отделаться от меня хоть ненадолго?

— Нет, нет, пастор, просто я хотела бы попросить вас об одной услуге…

— Конечно, сестра, ты же знаешь, я всегда внимал твоим маленьким просьбам. Диаконисса всплеснула руками:

— Но это не маленькая просьба, пастор! Этот вопрос мучает меня, я давно чувствую угрызения совести.

— Я готов выслушать тебя, — любезно произнес пастор.

И она рассказала ему о норвежской паре, которую ей пришлось выдворить из больницы и которая теперь вызывает у нее такое беспокойство. Ведь они не могли жить самостоятельно! Но что оставалось ей делать? Поэтому не будет ли пастор так добр взять их с собой в Норвегию? У них есть немного денег, но она не уверена, хватит ли этого на дорогу.

Пастор озабоченно наморщил лоб. Такой просьбы он от нее не ожидал, но идти на попятную было уже поздно.

Ему предстояло плыть из Фредериксхавна в Кристианию, но сначала придется ехать в карете. С двумя больными?.. Взять их на борт корабля? Еще хуже! И в довершение всего ему следовало позаботиться о том, чтобы они попали домой.

Все это нарушало его планы.

— Конечно, я возьму их с собой, сестра, — с еле слышным вздохом произнес он.

Но когда он вошел в дом Йепсена, он пришел в ужас. И этих людей ему предстояло взять с собой? Умирающего от болезни легких мужчину и совершенно безумную женщину? Что скажут на это его попутчики? А капитан судна? Возможно, им не дадут даже подняться на корабль!

Но слово есть слово, это был честный священник. У него были правильные представления о вере, и он взвалил на себя, как крест, эту поездку. Он готов был служить Богу и людям со всем присущим ему смирением.

Поездка в карете через Ютландские пустоши была длительной и изнурительной. Вильяр пришел в себя после приступа, сопровождавшегося кровохарканьем, но был еще настолько слаб, что не мог разговаривать. Даже шепот был для него большим напряжением, поэтому он ехал молча.

Но он понял, о чем говорил этот приветливый священник. Они ехали в Норвегию! Мог ли кто-нибудь принести ему более радостную весть?

Он перестал убеждать Белинду в том, что ей нужно написать письмо. Он теперь не осмеливался больше разговаривать с ней о Хеннинге.

Он замечал, что она стала лучше понимать происходящее. Перемены, конечно, были малозаметными, но, по крайней мере, она говорила теперь нормальным языком.

То, что они едут в Норвегию, ни о чем ей не говорило.