— Почему же она так поступила? — подала голос студентка с задней парты.

Теперь и прочие девушки глядели на меня в ожидании ответа.

— Как знать? — хмыкнула я. — Возможно, в тот день она просто вдруг вспомнила, что у нее завалялось заклинание, срок годности которого истекает ровно в полночь. Ей стало жалко, что заклинание пропадет, вот она и нашла ему применение. Вы сами видели, что в итоге получилось. Девушке пришлось совсем не сладко.

— Но ведь туфельки в полночь не исчезли, — заметила со своего места темненькая.

— Туфельки подарил мальчик-паж, фактически подмастерье, — напомнила я. — А он пока еще только учится. И потому не успел стать в должной степени циничным. Ему не жалко потратить время, силы и отличное, новенькое заклинание. Будут еще какие-нибудь вопросы?

К этому моменту я успела обойти класс и, вернувшись на свое место, привычно уселась на рабочий стол. Расправленные за спиной крылья позволили забраться на него быстро и без малейших сложностей. Хоть какая-то от них польза.

Девушка с бледным лицом и платинового оттенка волосами подняла руку.

— У Золушки кариес нижней пятерки. Это ее собственные зубы или часть заклятия феи?

— Не кариес, а пульпит, Силия, — неодобрительно отозвалась я. — Будущей зубной фее не пристало путать такие вещи. Что же касается вашего вопроса — нет, это не часть заклятия. Заклятие касалось внешнего вида, но никак не заболеваний. Если бы у Золушки был насморк, она продолжала бы сморкаться и на балу. Так что пульпит — настоящий.

— А фея действительно была ее крестной?

На этот раз вопрос задала шатенка с падающей на глаза челкой и пухлыми губками.

— Нет. — Уголки моих губ изогнулись в легкой улыбке. — Феи, при всех своих способностях, не всемогущи. И мы не можем на том этапе, когда ребенок только-только родился, предвидеть, что именно ему в юном возрасте понадобится наша помощь. Так что «крестная фея» — это не более чем термин. Специализация, если хотите. И зародилось такое понятие как раз тогда, во времена этой самой Золушки.

Я махнула рукой в сторону противоположной стены, намекая на дорогу, которую иллюзорная девушка недавно преодолела между партами.

— А почему крестных фей стали называть именно так? — вновь проявила неравнодушие к теме обсуждения темненькая.

Я одобрительно улыбнулась: думаю, из девушки выйдет толк.

— Людям очень трудно понять, как кто бы то ни было, человек или фея, может творить добро без особых причин. Помочь родственнику — это, с их точки зрения, нормально и понятно. Такое поведение работает на выживание вида. Крестная — это почти что родственник, насколько фея вообще может оказаться родственницей тому, в чьих жилах течет исключительно людская кровь. А вот бескорыстная помощь совершенно посторонней девушке — или совершенно постороннему юноше — вызывает в людях когнитивный диссонанс. Такова человеческая природа, — развела руками я. — Об этом вы подробнее поговорите на уроках психологии с профессором Мелюзиной. И да, для будущей феи-брауни такие знания особенно важны, — улыбнулась темноволосой я. — Вам важно не просто понять людей, а еще и полюбить их такими, какие они есть. Это совсем не просто. Но думаю, Дейве, у вас получится.

Уроки закончились к шести часам вечера, и я, чувствуя себя дико уставшей, вошла в учительскую. Первым делом направилась к шкафчику, в котором хранились наши чашки, а также все, что нужно, дабы приготовить горячие напитки. Я привычным движением выхватила коробочку с кофейным порошком.

— Привет.

Можно было подумать, что голос принадлежит умирающему, но я-то отлично представляю себе состояние преподавателя, который в шесть часов вечера все еще не разделался со своей работой.