– Ты слышишь меня, жрец?

– Да, Блейд.

– Тогда слушай. Я открою эту дверь, потом найду тебя и убью. Прими мой совет: делай то, что положено жрецу, – молись!

Из раструба донесся смех.

– Жаль, Блейд… Мне не хотелось уничтожать тебя. Но от глупости нет лекарства!

Молчание. Странник ждал. Тишина!

Он ударил ногой в железную дверь, и створка распахнулась.

Теперь он очутился в помещении, напоминавшем клетку для дикого зверя. Просторное, с утоптанным земляным полом, освещенное тусклым светом подвешенных у самого потолка факелов, оно явно было обитаемым. Один угол этого загона, заваленный грудами фекалий, находился в тени; что‑то шевелилось там, и звуки, доносившиеся из темноты, леденили кровь в жилах. Нутряное, выворачивающее душу чавканье и хруст костей… Что за жуткая тварь таилась во мраке?

Урдур? Блейд застыл в неподвижности, стиснув клинок. Чудовище еще не заметило его; секунду‑другую он мог потратить на рекогносцировку. Он увидел разбросанные вокруг черепа, кости и части человеческих тел. Выходит, этот монстр питается трупами? Или живыми людьми?

Ужас наполнил душу странника. Он был всего лишь человеком, не божеством и не сыном бога, и с каждым мгновением его мужество таяло. Неужели тут, в гнусном логове твари, вскормленной людской плотью, ему доведется встретить свой конец? Не в бою, не в поединке, не в огне и не в воде, а в пасти неведомого чудища, среди груд извергнутой им мерзости?

Блейд поддел ногой череп и швырнул в темный угол.

– Выходи, Урдур! Выходи, я убью тебя!

Его крик эхом раскатился по загону. Знает ли тварь о том, что пожаловала новая жертва? Может ли понимать человеческую речь?

Что‑то шевельнулось в темноте, затем раздался скребущий чавкающий звук, словно зверь выбирался из липкой грязи. Блейд сделал шаг навстречу и остановился, подняв меч и раскачивая голову Хирги в левой руке.

Монстр возник в круге света.

О, память человеческая! Кто лучше Блейда знал, какие трюки, какие фокусы она способна вытворять! Он уставился на чудовище, а мысль его скользнула назад, миновав необозримый океан времени и пространства, и в голове прозвучали строки из «Гамлета»:

«…Я могу рассказать историю, любое слово которой ужаснет твою душу… заморозит твою кровь… погасит блеск твоих глаз… и каждый волосок на твоем теле поднимется дыбом от ужаса!»

Каждый волосок на теле Блейда встал дыбом, ледяные пальцы страха сжали его горло. Он отступил на шаг, потом – еще на один.

Урдур неторопливо скользил к нему – жуткая помесь змеи с крокодилом, с чудовищной пастью и клыками тиранозавра, блестевшими, словно четырехдюймовые кинжалы. Этих клинков было великое множество! Вдобавок – серпообразные когти на коротких бронированных лапах и длинный мощный хвост с шипами на конце. Тело монстра покрывала плотная чешуя, пластинки которой могли остановить меч, – везде, кроме самой середины живота. Там плоть была мертвенно‑белой, пухлой и мягкой.

Живот! Вот единственный шанс разделаться с этой тварью!

Урдур замер, уставился на человека немигающим взглядом рептилии; затем пасть его приоткрылась и раздался гулкий урчащий звук. Откуда‑то сверху, из‑под потолка, послышалось хихиканье. Каста развлекался.

Вероятно, этот смех и спас Блейда. Высокомерный смешок, полный презрения! Кровь ударила страннику в голову, парализующий ужас сменился яростью.