– А мы их куда то переводим?

Мартин со вздохом отвел взгляд.

– Надевай свою шляпу.

Сопроводив Кейт по очередному коридору, он провел картой ключом через считыватель на двери в конце коридора, распахнул ее, и солнечный свет почти ослепил Кейт. Вскинув руку к глазам, она постаралась идти в ногу с Мартином.

Мало помалу взор ее прояснился. Они вышли из одноэтажного здания прямо на берег у края владений курорта. Справа над пышной зеленью тропических деревьев и прежде такой ухоженной территорией возносились три побеленных высотных здания курорта. Блистательные башни отеля разительно контрастировали с сетчатым забором высотой в двадцать футов, увенчанным колючей проволокой и протянувшимся по периметру всей территории. При свете дня складывалось впечатление, что курорт превратили в тюрьму. Вот только для чего забор – чтобы не пускать людей наружу или внутрь? Или и то и другое?

И с каждым шагом сильный смрад, наполняющий воздух, становился все более одуряющим. Что это? Болезнь? Смерть? Может, что то еще. Отыскивая источник запаха, Кейт оглядела территорию у основания башен. Ряд длинных белых тентов накрывал столы, где люди орудовали ножами, обрабатывая что то. Рыбу. Вот откуда запах – но лишь отчасти.

– Где это мы?

– В гетто Орхидеи Марбельи.

– В районе Орхидеи?

– Люди зовут это гетто, но, в общем то, да.

Чтобы не отстать, Кейт припустила трусцой, придерживая шляпу рукой. Один лишь вид этого места и забора сразу же заставил ее воспринять слова Мартина всерьез.

Она оглянулась на покинутое здание спа. Его стены и крышу покрывала тусклая серая обшивка. При первом же взгляде на нее Кейт решила, что это свинец, но в голове подобная картина не укладывалась – маленькое серое здание, обшитое свинцом, у самого берега в тени блистательных белоснежных башен.

Идя вместе с Мартином по дорожке, Кейт смогла лучше осмотреть лагерь. В каждом здании, на каждом этаже стояли по два три человека, которые выглядывали из стеклянных дверей, но на балконах не было ни души. А затем Кейт увидела почему: вдоль металлической рамы каждой двери иззубренным серебристым шрамом тянулся сварной шов, плотно запечатавший все выходы.

– Куда ты меня ведешь?

– В госпиталь, – Мартин указал на одноэтажное здание впереди. Раньше «госпиталь» явно был большим прибрежным рестораном на территории курорта.

На другом конце лагеря, за белыми башнями, к воротам с рычанием подкатила и остановилась колонна шумных дизельных грузовиков. Кейт чуть задержалась, чтобы понаблюдать за ними. Грузовики были старыми, и их груз скрывали хлопающие полотнища брезента, накинутые сверху. Водитель головной машины прокричал что то охранникам, и ворота распахнулись, чтобы впустить колонну.

Кейт обратила внимание на голубые флаги, развевающиеся на сторожевых вышках по обе стороны от ворот. Сначала ей показалось, что это флаги ООН – голубой рисунок с чем то белым посередине; но белый символ в центре оказался не земным шаром в обрамлении оливковых ветвей, а орхидеей. Белые лепестки были симметричны, а вот красный узор, расходящийся от центра, оказался неровным, как лучи солнца, выглядывающего из за темной луны во время солнечного затмения.

Грузовики затормозили перед самыми воротами, и солдаты начали вытаскивать людей – мужчин, женщин и даже нескольких детей. Руки у каждого были связаны, и многие отбивались от стражников, крича что то по испански.

– Собирают выживших, – почему то шепотом сообщил Мартин, словно его могли услышать с такого расстояния. – Находиться снаружи противозаконно.

– Почему? – И тут же Кейт осенило. – Значит, есть другие выжившие – те, кто не принимает Орхидею?

– Да. Но… они не такие, как мы предполагали. Сама увидишь.

Он прошел с ней остаток пути до ресторана, перемолвился парой слов с охранником, и они направились внутрь – в выстеленную пластиком камеру обеззараживания.