Но чем больше смотрел Вася на Атоса, тем больше ему хотелось быть Атосом. Вася несколько раз подходил к нему и четыре раза осмелился погладить его.

Конечно, было страшно: ведь никогда еще не видел Вася столь огромной собаки!

Вдруг со стола упал кусок сахара, и Атос бросился к нему.

Хозяин сказал:

— Фу!

И Атос остановился и отвернулся от куска сахара.

Вася взял кусок сахара, сказал:

— Фу!

И положил кусок сахара обратно на стол. И отвернулся Вася.

Нет, быть Атосом даже и без хвоста — интересно.

Интересней, чем поросенком.

Интересней, чем ребенком.

И Вася громко залаял. Атос удивленно посмотрел на него, перестал махать своим замечательным хвостом.

Тогда хозяин негромко приказал:

— Голос.

И Атос ответил:

— Гав! Гав! Гав! — да так громко, что Вася прикрыл уши ладошками.

И Вася решил стать Атосом. Но не знал еще Вася, как это трудно. Труднее, чем поросенком. Труднее, чем ребенком.

Хозяин сказал:

— Пора спать, Атос. На место!

И Атос ушел в коридор, и лег на подстилку, и свернулся клубком, и уснул. Даже с гостями Атос не попрощался.

— Ах, какой послушный пес! — говорила мама дорогой. — Если бы Вася был таким!

Пришли домой, разделись, умылись, и папа сказал:

— Пора, Вася, спать. На место!

И Вася залез в кровать, и свернулся клубком, и уснул.

Утром Васю разбудили, Вася хотел зареветь, но вспомнил, что он — пес Атос, и не заревел.

Сели завтракать, Вася полез рукой в банку с вареньем. Мама сказала:

— Фу!

И Вася убрал руку, и взял ложку.

— Молодец, Вася, — сказал папа.

— Я Атос, — сказал Вася.

— Тогда — голос! — весело приказала мама.

— Гав! Гав! Гав! — ответил Вася, да так громко, что папа с мамой прикрыли уши ладонями.

Быть Атосом оказалось очень трудно. Гораздо труднее, чем поросенком. Гораздо труднее, чем ребенком.

Но Вася старался.

Стали ребята кубиками друг в друга бросать. Вася схватил кубик, замахнулся, но сказал:

— Фу!

И начал Вася из кубиков строить башню.

Очень трудно было быть Атосом, но зато интересно. Вася даже перестал жалеть, что у него нет хвоста.

РЁВА

ам Боря рёвой себя не считал. Ведь ревел он не просто так, а когда надо. Чтобы все видели и жалели. Например, при гостях. Здесь без слез не обойдешься, иначе отправят спать.

Вот тут-то Боря и начинал ныть. Мама вздыхала, папа морщился, гости собирались домой.

— Замучили бедного ребенка, — шептала бабушка. — Избаловали ребенка, — ворчал дедушка.

— Ладно, ладно, оставайся, — мрачно произносил папа, — только замолчи, пожалуйста.

Так что Боря слез на пустяки не тратил и рёвой себя не считал.

Приехал в гости его двоюродный брат — суворовец Аркаша. Погоны, лампасы, ремень с пряжкой, блестящие пуговицы! Боря чуть не заревел от зависти.

Аркаше поручили смотреть за братом и заботиться, чтобы тот поменьше ревел.

— Есть! — коротко ответил суворовец. — Я его быстренько отучу от этой очень глупой привычки!

«Как бы не так, — насмешливо подумал Боря. — Со мной даже генералу не справиться, не то что тебе!»

Пошли они гулять.

Боря решил, что будет просить мороженое. Аркаша, конечно, скажет, что простудишься, ангиной заболеешь, а он как заревет на всю улицу…

Съел Боря первую мороженку, попросил вторую и приготовился реветь — набрал в грудь побольше воздуха.