– Ничего не понимаю. Вы знаете, какого сорта книги пишет Лео Брандер? Детективы. Вымысел. Какое отношение это имеет к криминальному расследованию?

– Возможно, никакого, но я хотел бы с ним встретиться.

Доктор Кронборг выглядел озабоченно.

– Ну тогда не обойдется без проблем. – Размышляя, он слегка постукивал карандашом по столу. – Видите ли, Лео Брандер – один из моих пациентов. Обязательство не разглашать профессиональную тайну не позволяет мне раскрыть личность пациента.

– Но вы с ним иногда встречаетесь?

– Разумеется. Вы хотите ему что нибудь передать?

– Я хотел бы встретиться с ним лично, – заявил Нильс.

– Хм… – Доктор снял очки и с изможденным видом потер глаза. – Вы прямо таки ставите меня перед дилеммой. Я хотел бы вам помочь, но Лео Брандер болен вот уже несколько лет. Очень болен. Даже если я раскрою его личность, он не будет в состоянии принять посетителя.

– Но ведь он работает. Пишет две книги в год, – напомнил Нильс.

Доктор быстро кивнул.

– Конечно, человек он трудолюбивый… Видите ли, речь идет не о физической немощи, а о нервном расстройстве. С писательством у него нет проблем. От этого он даже лучше себя чувствует. Я обнаружил его талант случайно. Он все время что то записывал на бумаге, и медперсонал, естественно, считал, что это какая то чушь. Но я почитал его записи и обнаружил, что это были истории, весьма заслуживающие прочтения. Очень интересные. Я не мог остановиться, пока не прочитал их все. Трудно было поверить в то, что это дело рук любителя. Однако в ходе длительной болезни пациент прочел множество детективов – как по английски, так и по шведски, – так что он научился выстраивать сюжет. Я поощрял его продолжать это дело и обещал найти ему издателя.

– Вашего старого друга Йенсена, – уточнил Нильс.

– Именно. Когда мой пациент увидел напечатанную книгу, он совершенно возродился. Для него это был большой успех. С тех пор он продолжает писать. Это дает смысл его существованию, в остальном остающемуся пустым и весьма трагичным. Но посещение он не вынесет. Он слишком хрупок.

– Да что вы говорите? Читая его книги, не подумаешь, что Лео Брандер хрупок…

Доктор Кронборг слегка погрозил пальцем.

– Ай яй яй… Вы совершаете обычную ошибку, отождествляя писателя с его произведениями. Поэт Стагнелиус был отвратительным и больным пьяницей, но писал очаровательные стихи о любви, которую так и не изведал, и свиданиях, на которых никогда не был.

– А вы интересуетесь литературой, доктор?

– Так, немного, – ответил Кронборг, слегка пожимая плечами. – Меня намного больше интересует живопись.

– Понятно. Я здесь сидел, смотрел на картину позади вас и не мог перестать думать: неужели это подлинный Лильефорс ?

Доктор заговорщически улыбнулся и, подавшись вперед, понизил голос:

– Принимая во внимание, сколько я за нее отдал, очень надеюсь, что она не подделка. Вам нравится?

Нильс посмотрел на картину, слегка склонив голову набок.

– Конечно, – признался он. – Лисы – удивительные животные. Мех передан прекрасно. Но ведь вы почти никогда не видите ее, сидя к ней спиной. Ею наслаждаются в основном ваши пациенты.

– Ну и пусть. – Доктор усмехнулся. – У меня дома есть еще несколько Лильефорсов. Он мой любимый художник, – гордо заявил он.

– Что вы цените в нем больше всего?

– Искренность, – твердо сказал доктор, – неподкупную искренность. В отличие от лгунишки Карла Ларссона . Воспитанные дети, солнечный свет, пеларгонии… – Уголки его губ опустились от отвращения.