Франсин Моррис: Вы закончили, детектив? Я понимаю, что вам нужны сведения, но мне сегодня укладывать дочку спать.

Джун Моррис: Я сама лягу!

Детектив Андерсон: Да, я закончил. Но, Джун, прежде чем ты уйдешь, давай сыграем в одну игру. Ты любишь играть?

Джун Моррис: Да, наверное. Если игра не скучная.

Детектив Андерсон: Я положу на стол шесть фотографий шести разных людей… вот так… Они все немного похожи на тренера Терри. Я хочу, чтобы ты мне сказала…

Джун Моррис: Вот он. Номер четвертый. Это тренер Терри.

– Звони Хоуи Голду! Скажи ему, что меня арестовали! Скажи ему…

Йейтс пригнул голову Терри и затолкал его в машину.

– Давай загружайся. И держи руки на коленях, пока я буду пристегивать твой ремень.

Терри сел в машину. Положил руки на колени. В окно ему было видно огромное электронное табло над трибунами. Его жена возглавляла кампанию по сбору денег на это табло два года назад. Теперь Марси стояла на краю парковки, и Терри никогда в жизни не сможет забыть, какое у нее было лицо. Лицо женщины из страны третьего мира, наблюдающей, как сжигают ее деревню.

Рэмидж уселся за руль, Ральф Андерсон сел спереди, и не успел он захлопнуть дверцу, как машина сорвалась с места. Рэмидж резко развернулся, крутанув руль основанием ладони, и выехал со стоянки на Тинсли-авеню. Они ехали без сирены, но с включенной синей мигалкой на приборном щитке. Терри принюхался: в машине пахло мексиканской едой. Странно, что замечаешь такие детали, когда твой день – вся твоя жизнь – вдруг летит под откос, непонятно откуда взявшийся. Терри наклонился вперед.

– Ральф, послушай меня.

Ральф смотрел прямо перед собой, сцепив пальцы в замок.

– Сейчас приедем в участок, вот там и послушаем.

– Да пусть говорит, – сказал Рэмидж. – Сэкономит нам время.

– Трой, заткнись, – бросил Ральф, по-прежнему глядя прямо перед собой. Терри видел, как у него на шее напряглись жилы, образовав две единицы. Одиннадцать.

– Ральф, я не знаю, что привело тебя ко мне и почему ты решил арестовать меня на глазах у половины города, но это какой-то абсурд.

– Все так говорят, – скучающим тоном заметил Том Йейтс. – Держи руки на коленях, Мейтленд. Даже нос не чеши, если зачешется.

В голове у Терри прояснилось – не то чтобы полностью, но хоть чуть-чуть, – и он понял, что лучше послушаться офицера Йейтса (его имя было на бейдже, приколотом к нагрудному карману рубашки). У Йейтса был такой вид, словно он только и ждал повода, чтобы от души врезать задержанному, и не важно, были на том наручники или нет.

Кто-то в этой машине недавно ел энчиладу, Терри был в этом уверен. Возможно, из «Сеньора Джо». Его дочери очень любили этот мексиканский ресторанчик и всегда много смеялись, когда там ели – черт, они все смеялись, – а по дороге домой обвиняли друг друга в порче воздуха.

– Ральф, послушай меня. Пожалуйста.

Ральф вздохнул.

– Ладно, я слушаю.

– Мы все тебя слушаем, – сказал Рэмидж. – Слушаем очень внимательно.

– Фрэнка Питерсона убили во вторник. Во вторник, ближе к вечеру. Это было в газетах и в новостях. Во вторник я был в Кэп-Сити. Весь вторник и большую часть среды. Вернулся домой после девяти вечера в среду.