Эльмира Нетесова. Чужая боль
Автор
— Что для человека дороже всего в жизни? Этот вопрос был задан многим. И все без исключения ответили одинаково: — Конечно, семья! Оно и понятно. Любой из нас счастлив, когда хорошо в семье, растут дети, все в семье не просто понимают, а и уважают, любят друг друга. Это и есть большое человеческое счастье, какое стоит беречь от всяких невзгод. Ведь самый счастливый человек это тот, кого ждут и ценят, кого считают головой, хозяином семьи, кто ценит и бережет её постоянно. Будьте счастливы и любимы в своих семьях, чтоб никакая боль не коснулась вашего очага.
Глава 1. МУЖСКОЙ РАЗГОВОР
— Чего раскорячился, как лопух на сраной заднице! Шевелись шустрее, не стой как отморозок, пока не вломил тебе лопатой по соплям. Не сачкуй, придурок! Тут не курорт, а зона! Шурши живее! — орал бригадир дорожников на Сашку так, что у того в ушах заломило. — К концу дня этот участок дороги нужно закончить. За тебя никто не будет вкалывать! У всех свои заботы! — побежал, волоча перед собой такую же пузатую тачку доверху груженную гравием. Зэки ремонтировали дорогу, ведущую от зоны к трассе. Сроки на эти работы отпущены короткие, жесткие, вот и торопятся мужики, обливаясь потом, таскают тяжеленные тачки, засыпают ямы, каждую выбоину, равняют их, чтоб дорога была гладкой, как по линейке. Ведь в конце дня приедет начальство. Работу будут принимать, а они похлеще бригадира, смолчать не умеют, а щадить и подавно. Все увидят. Бригадиру, конечно, не хочется получать замечания. Вот и лезет из кожи вон. На всех зэков заранее брешется, будто с цепи сорвался. Никому даже перекурить не дает. — Ты что? Очки посеял? Сейчас галогены поставлю! Не видишь, ямку пропустил. Давай засыпай ее! А то самого в дорогу укатаю! — грозит Сашке, тот спешит, торопится. Руки и ноги устали, заплетаются, передохнуть бы хоть минуту, перекурить, но куда там, в кусты на секунду не отскочишь. «Бугор» на всех орет, с лопатой подскакивает, грозит урыть всех сачков. Чужая усталость и боль ему неведомы. Самому уже полтинник, а скачет шустрее молодых мужиков. Тачка в его руках послушной собачонкой бежит, не виляет и не валится из рук как у других. Он успевает две тачки гравия привезти, пока остальные с одной еле управляются. — Да вы что, в портки наваляли, тащитесь, как сонные мухи! Не сделаем как надо и в срок, опять всех на болото загонят. Там вкалывать до самых морозов будете! — грозит бригаде. И только в перерыв подсел к мужикам ненадолго. Молча проглотил баланду, хлеб, кашу, одним залпом выпил жидкий чай и, закурив, сказал хрипло: — Амнистию обещают, слышь, кореша? Если без базара и вовремя справимся, появится шанс пораньше на волю выскочить. Особо тем, у кого бытовуха, незначительные преступления. Иные могут на высылку попасть. — Ну, это с малыми сроками, — вставил кто-то. — Кому как повезет, — ответил бригадир, добавив: — Я слыхал, прокурорская проверка уже на зоне. Дела изучают наши. А тут и от своего начальства много зависит. О ком как отзовутся, те дела в первую очередь рассмотрят. — А мне сдается, что в первую очередь от хворых отделаются. Едино от них толку нет. — И не только больных, старых выпустят, чтоб хлеб даром не жрали, — загалдели зэки. — Ну, растранделись, отморозки! Еще беременных средь себя поищите! Этих точно держать не станут! — хохотнул бригадир. — А что? У нас и такие имеются! Вон у новичка баба опросталась. Вчера ему сказали, мол, дочка родилась. Вторая в семье. Почти многодетным сделался. Таких по зонам не держат. Пусть детей кормят! — А зачем посадили, за что?^спросил бригадир. |
