Анжела встала и обняла тетушку за талию.

— Я обязана мисс Поттс больше, чем благодарностью, — сказала Анжела. Летти услышала, как Дороти Химплерамп за ее спиной чуть не задохнулась от страха. — Она стала моим другом. Она оказала мне неоценимую помощь и советом и делом. И если вы, сэр Эллиот, обвините Летти в каких-то нелепых преступлениях, я сама позабочусь, чтобы у нее был лучший в Англии адвокат!

Эллиот поднял бровь и некоторое время смотрел на девушку.

— Кто-нибудь еще желает высказаться?

Именно этот момент полковник Вэнс выбрал для своего пробуждения. Трость скатилась с его колен, и он поднял голову. Моргая, старик огляделся и нахмурился. Обнаружив рядом с собой дочь, он во весь голос потребовал объяснений:

— Что тут произошло? Что с этой девушкой, которая была леди Агатой?

— Ничего, папа, — так же громко ответила Элизабет. — Они все еще решают.

— Господи, что они решают?

— Преступница ли она! — прокричала Элизабет, покрываясь краской.

— Да конечно, нет! Она дала мне клубничный бисквит, не правда ли? Какой преступник отдаст другому бисквит? — заявил полковник с такой убежденностью, что никто не смог сдержать улыбки. Включая Летти.

Они были самыми добрыми, самыми великодушными людьми на свете. Но она не могла позволить им так просто простить ее. Она заслуживала наказания. Возможно, даже нуждалась в нем. Летти откашлялась, но не успела ничего произнести, потому что вмешался Аттикус:

— Хорошо сказано, полковник. — Он с трудом поднялся на ноги. — Могу я взять слово, Эллиот? Судья кивнул, пристально глядя на отца.

— Мне кажется, перед нами двойная проблема, — начал Аттикус. — Первая — совершила ли мисс Поттс преступление, в котором Эллиот должен обвинить ее, — похоже, разрешена. Никто не желает выдвигать обвинение. А в свете того, что мисс Поттс трудилась вместо леди Агаты, встает вопрос: этично ли вообще дйПать это. Я думаю, мы все согласны, что неэтично.

Зал одобрительно зашумел. Все одобряли слова профессора, за исключением Кэтрин Бантинг, — дама хранила молчание. Летти смотрела перёд собой, потрясенная их великодушием.

— Вторая проблема немного сложнее. Это — скандал. — В зале наступила тишина. — Через месяц с небольшим в Литтл-Байдуэлл прибудет много лондонцев, — пояснил Ат-тикус. — Они пробудут здесь недолго, неделю или около того, а затем уедут домой. Они увезут с собой нашу Анжелу, нашу дочь, племянницу и друга.

Девушка скромно опустила глаза.

— Я уверен, каждый из нас желает Анжеле счастья.

Все закивали, улыбки были полны нежности и доброты, которую все питали к этой милой хорошенькой девушке. Даже Кип Химплерамп выглядел растроганным.

— Мы все понимаем, что, если прибывшие каким-то образом узнают, кто такая женщина, подготовившая свадебные торжества, если им станет известно о ее профессии или о том, как она сюда попала, свадьба Анжелы окажется навеки замаранной скандалом.

Сердитые голоса и мрачные взгляды, которыми обменивались сидевшие в зале, говорили о том, что они уже готовы отыскать и наказать негодяя, который выболтает историю актрисы — устроительницы свадьбы будущей маркизы Шеффилд.

— Мы не можем этого допустить, вы согласны? — Атти-кус подождал, пока крики «нет!» утихнут.