Кощей вернулся и доложил, что старик Голубев через центральную проходную их, конечно, не пропустит, так что придется воспользоваться пожарным ходом, который, если верить плану Шахматиста, был открыт. Старик Голубев из «неохваченных» и к этим новомодным штучкам любви не питает. Так что если случится шухер, то он точно вызовет полицию, а не подмогу в виде новых «кукол».

Я в сопровождении Василисы прошелся вдоль Варшавской, осматривая здание общежития и подходы со всех сторон. По дороге мы мило болтали о последних посмотренных кино, прослушанных новых альбомах рок-музыки. Вкусы наши во многом совпадали, но чувствовалась разница в возрасте. Половину музыкальных коллективов, что она называла, я не слышал даже в названии.

Вернувшись к машине, мы еще полчаса обсуждали классический рок, делились впечатлениями о любимых песнях и исполнителях.

Без пяти минут два планшет разразился сиреной, которую разве что глухой бы не услышал. Иконка с мультяшным изображением инопланетянина развернулась, и показалась красная тревожная кнопка. Час «икс» пробил. Мы выбрались из машины, перешли группой дорогу и направились к общежитию. Уже тут, на первых шагах операция пошла не по плану. Старик-сторож вышел на крыльцо покурить и тотчас нас заметил. Кощей сказал, что сейчас все уладит, и направился к нему. Голубев шел к нам навстречу. Ему явно не понравилось появление подозрительной группы людей, которая направлялась куда-то за здание, куда им вход был запрещен без его авторитетного мнения.

Кощей подошел к Голубеву и заговорил с ним. Он так увлеченно размахивал руками, обволакивая словами старика, что через минуту Голубев уже забыл о нас, позволил себя увлечь в сторону проходной. Не знаю уж, о чем они там разговаривали, но у Кощея явный талант заметать следы.

Пожарный вход, неприметная железная дверь красного цвета, раскрошившиеся бетонные ступеньки, сквозь которые проросла жухлая желтая трава. Зарецкий дернул дверь. Как и ожидалось, она была открыта. Первым вошел я, за мной Василиса, замыкал группу Боксер. Кощея мы ждать не стали. Пусть поступает по ситуации, либо догонит, либо будет прикрывать отступление, забалтывая старика.

Третий этаж, комната 312. Иван Исеев, Кузнец, наша цель. Подняться, убить и отступить из здания, не привлекая лишнего внимания. Что может быть проще? Это если не брать во внимание его многочисленную свиту. Поднимаясь по черной лестнице, я перетасовывал в голове портреты его ближнего круга. Вчера вечером на всякий случай я грузанул их в память нейрофона. Сейчас он был запущен, но работал в фоновом режиме. Надо сказать, фон здесь был грязный. Отовсюду слышался навязчивый шепот, принуждавший к чему-то мерзкому, требующий исполнить чужой приказ. Я не слышал подробности и не мог их слышать. Стоит мне разобрать, что к чему, как я тут же попаду под влияние нейрофона, но фоновый шелест говорил о многом. В этом здании «охваченных» очень много, несмотря на учебное время.

Лестница была прокурена насквозь, студентам лень бегать на улицу каждый раз, когда хочется подымить, а в комнатах курить запрещено, вот они и спасались на пожарной лестнице, а администрация закрывала на это глаза. То тут, то там попадались пустые бутылки из-под пива и водки, развернутые презервативы и даже иногда шприцы. Хорошо молодежь отрывается, с душой и надрывом, нечего сказать. На втором этаже возле стены на ступеньках сидел парень в джинсовой куртке. Голову он положил на руки, которые лежали на коленках. Я остановился. Не хотелось поднимать шум раньше времени. Парнишка был из «охваченных», об этом красноречиво говорил заляпанный нейрофон в его ухе с полустертым смайликом. Но, похоже, мальчишка был в полном отрубе, студенческая жизнь его сильно укачала.