«Je suis prest». Яготов. Мне оставалось надеяться, что это так.

Галерея была освещена сосновыми факелами, которые то и дело давали ярчайшие вспышки, стоя в своих гнездах, окруженных черными пятнами сажи — следами предшественников. Несколько лиц повернулось в мою сторону, едва я появилась на галерее. Судя по всему, здесь, наверху, собрались все женщины замка. Я узнала Лаогеру, Магдален и некоторых служанок, которых мне приходилось встречать в кухне, — и, конечно же, величественную фигуру мистрисс Фиц-Джиббонс, занимающую почетное место возле балюстрады.

Завидев меня, она дружески кивнула, приглашая подойти к себе, и женщины потеснились, чтобы дать мне пройти. Я подошла к перилам — и весь Холл открылся предо мной.

Стены его были убраны ветками мирта, тиса и падуба; аромат этих вечнозеленых деревьев доносился и на галерею, смешанный с запахом дыма и мужских тел. Мужчин было несколько десятков, и у каждого одежда геральдической расцветки — у иных просто плед, наброшенный прямо на рабочую рубаху и потрепанные клетчатые штаны, да шапочка. Фасоны варьировались, но цвета оставались неизменными — темно-зеленый и белый.

Большинство, однако, было одето так же, как Джейми: килт, плед и шапочка, у многих прикреплены кокарды. Я отыскала глазами Джейми; по-прежнему мрачный, он стоял у стены Руперт затерялся в толпе, но двое куда более крупных Макензи стояли по левую и правую руку Джейми, точно телохранители.

Беспорядок и суматоха в Холле поулеглись после того, как постоянные обитатели замка оттеснили вновь прибывших к нижней части зала.

Вечер был сегодня особенный, и кроме юнца, который обычно играл на волынке в одиночестве, появились еще два волынщика; гордая осанка одного из них, а также сделанные из слоновой кости наконечники трубок его инструмента свидетельствовали о том, что это признанный мастер. Он кивнул двум другим, и зал наполнился густым басовым гудением волынок. Менее крупные, нежели боевые волынки Северной Шотландии, эти производили тоже достаточный шум.

Но вот в басовую мелодию ворвалась пронзительная трель, от которой у слушателей кровь закипела. Женщины вокруг меня пришли в возбуждение, и я вспомнила строчки из «Мэгги Лодер»[19 - Старинная шотландская народная баллада.]:

         Я Рэб-певец, известный всем в округе,

         И сходят девушки-красавицы с ума,

         Едва возьму свою волынку в руки…

Женщины на галерее если и не сходили с ума, то, во всяком случае, были в полном восторге и, свешиваясь через перила, оживленно переговаривались и воздавали дань восхищения то одному, то другому из прогуливавшихся по залу особенно нарядных представителей сильного пола. Какая-то девушка обратила внимание на Джейми и с приглушенным восклицанием предложила подружкам полюбоваться им. Тотчас начались оживленные перешептывания и мурлыканье по поводу его наружности. Впрочем, многие говорили не столько об этом, но о том, как это он явился присягать. Я заметила, что Лаогера, увидев его, так и рассияла, и припомнила, как Алек говорил тогда в паддоке, что ее отец ни за что не выдаст дочь за того, кто не из клана Макензи. В самом ли деле он племянник Колама? Возможно, это лишь хитрость. Уловка, должная прикрыть человека, поставленного вне закона.

Музыка волынок достигла наивысшей громкости и страсти — и вдруг оборвалась. В полной тишине, наступившей в Холле, Колам Макензи появился в верхних дверях и торжественно прошествовал к воздвигнутому в почетном конце зала небольшому возвышению. Он не делал никаких усилий, чтобы скрыть свою немощь, но на этот раз и не выставлял ее напоказ.