— Мистер Меривезер просил меня проводить вас к нему в номер, — сообщил он на подчеркнуто безупречном английском.

Абигейл чувствовала, как ее сердце стучит в такт со звуком их шагов, когда они шли по вестибюлю со стеклянным полом, который был подсвечен снизу и излучал какое-то сверхъестественное лунное сияние. Что она увидит, когда попадет в комнату Вона? Новое подтверждение тому, что не нужно было приезжать… или причину, чтобы остаться? Изменился ли он вообще за те месяцы, которые они с ним не виделись? Изменилась ли она?

В стеклянном лифте ее сонливое состояние, связанное с разницей во времени, улетучивалось по мере того, как исчезали внизу этажи, мимо которых они проезжали. Голова была ясная, словно она только что вышла из бассейна после освежающего купания. И дело было не в том, что ей сейчас предстояло встретиться с Воном, — в этом странном, словно из другого мира, городе, где, казалось, приостанавливалось действие обычных законов природы, лето, похоже, было не жарким и не холодным, а день и ночь почти слились в единое целое. У нее возникло такое ощущение, будто она выскользнула из своей старой кожи, как из дорожного костюма, и ее чувства, вплоть до каждого сантиметра ожившего тела и тонких волосков на руках и шее, дрожавших, словно маленькие антенны, были максимально обострены.

Лифт остановился на восемнадцатом этаже, где молодой человек, похожий на Роберта Рэдфорда в юные годы, провел ее по коридору до одной из выстроившихся в ряд одинаковых дверей, отделанных светлым деревом. Он постучал и исчез так быстро, что Абигейл даже не успела дать ему на чай.

Через мгновение дверь настежь распахнулась.

— Абби!

Оказавшись в объятиях Вона, Абигейл подумала, что сметена неукротимыми силами природы. Силы эти слегка пахли мятой — зубная паста? — за которой уже скрывался более земной запах собственно Вона. Когда он наконец выпустил ее, ей потребовалось какое-то время, чтобы перевести дыхание:

— Вот это так «здравствуй»!

Он улыбнулся.

— По части «здравствуй» я вообще-то специалист. А вот над «до свидания» еще предстоит поработать.

Длительное морское путешествие ему нисколько не повредило; наоборот, он казался еще более крепким, чем раньше, хорошо загорел, от долгого пребывания на свежем воздухе появился румянец. Куда только подевались ввалившиеся щеки и торчащие скулы, которые так беспокоили ее, когда он был болен. Единственными следами тяжелой болезни были глубокие морщины на его лице, но благодаря им он, в какой-то мере, выглядел даже привлекательнее. Она заметила, что и его тело под классической футболкой «Блэк Сэбэс» и линялыми джинсами тоже стало более округлым. Он состоял из сплошных мышц, и брюки в нужных местах были туго натянуты.

Абигейл с трудом оторвала от него взгляд.

— Отличный номер, — заметила она, осматриваясь по сторонам. Комната, отделанная в холодных серо-голубых тонах и обставленная в стиле скандинавского модерна, ей понравилась.

— Поверь, я привык к гораздо более скромному жилью, чем это, — сказал он. — Просто вышло так, что режиссер нашего фильма — приятель управляющего этого отеля. И нам выставили семейные расценки.

— Повезло вам.

Ее взгляд снова перешел на Вона. Казалось, ей хотелось впитать в себя его образ: эти глаза, синие, как термальные источники с фотографии в рамке, висевшей у него за спиной; полностью отросшие светлые волосы, имевшие теперь с десяток разных оттенков; бледный шрам на одной щеке, всегда напоминавший ей шов на посылке, которую предстояло открыть, — такой же, как на тех пакетах из плотной коричневой бумаги со странными марками, время от времени появлявшихся в ее почтовом ящике и хранивших в себе тонкий интригующий запах дальних стран.