Гримвейд отвел глаза.

— Предпочтете, чтобы я выяснил это сам? — пригрозил Монк. — Я могу прислать сюда сыщиков.

Гримвейд был потрясен. Голова его резко вздернулась.

— Вы не посмеете, сэр! Здесь проживают джентльмены! Они съедут с квартир! Они не потерпят!

— Тогда не вынуждайте меня к этому.

— Вы суровый человек, мистер Монк. — Сказано это было угрюмо, но с уважением. Вот и первая маленькая победа.

— Я хочу найти убийцу майора Грея, — ответил Монк. — Кто-то проник в это здание, нашел путь наверх, в квартиру Грея, избил хозяина тростью до смерти и продолжал бить уже мертвого.

Монк видел, как содрогнулся Гримвейд, да и сам почувствовал отвращение. Он вспомнил ужас, испытанный им самим в комнате покойного. Казалось, ненависть и ярость пропитали ее стены.

Нелепость. Может, его чрезмерная впечатлительность связана с потерей памяти?.. Ничего. Стоит ему получше узнать себя, и острое чувство уязвимости и беззащитности исчезнет.

Наверное, вид комнаты, где произошла трагедия, пробудил в нем воспоминания о том, что случилось с ним самим, — страх, боль, неизбежность смертельного удара о камни мостовой? Накренившийся кеб, ржание обезумевшей лошади, вопль кучера… Возможно, нахлынувший на него ужас не имел никакого отношения к бедняге Грею.

Он должен выяснить о себе все: что он делал в ту роковую ночь, куда ехал, откуда… И не только это. Что он был за человек, чем дорожил, в чем ошибался, к чему относился с трепетом. Все люди как-то связаны друг с другом. Должен же кто-то, в конце концов, питать к нему чувства более глубокие, нежели уважение или неприязнь. Все свободное от расследования время он должен потратить на то, чтобы по кусочкам восстановить свою жизнь, понять себя самого…

Гримвейд озадаченно всматривался в лицо полицейского, чувствуя, что тот его не слушает.

Монк поднял глаза.

— Ну, мистер Гримвейд? — с неожиданной мягкостью в голосе спросил он. — Как насчет других женщин?

Гримвейд счел интонацию угрожающей.

— Приходила одна к мистеру Скарсдейлу, сэр. Но он щедро заплатил мне, чтобы я сохранил это в тайне.

— Когда она пришла?

— Около восьми.

Скарсдейл упомянул, что слышал в это время шум на лестнице. Возможно, хотел отвести от себя подозрения — на тот случай, если кто-нибудь из жильцов видел в коридоре его гостью.

— Вы поднимались с ней наверх? — Монк взглянул на Гримвейда.

— Нет, сэр, она бывала здесь раньше и тоже знала дорогу. Кроме того, он ее ожидал.

Монк кивнул.

— А посетитель, явившийся без четверти десять? — спросил он. — Гость мистера Йитса, вы говорите… Он тоже бывал здесь раньше?

— Нет, сэр. Я проводил его, поскольку он не знал, куда идти. Я говорил об этом мистеру Лэмбу.

— Верно. — Монк не стал напоминать привратнику, что в беседе с мистером Лэмбом он о многом умолчал. — Итак, вы поднялись вместе с гостем?

— Да, сэр, — твердо ответил Гримвейд. — Я видел, как мистер Йитс открыл ему дверь.

— Как он выглядел, этот человек?

Гримвейд возвел глаза к потолку.

— О, крупный мужчина, я бы сказал, крепкий… — Внезапно он переменился в лице. — Да уж не подозреваете ли вы его? — Привратник медленно выдохнул, глаза его округлились. — Боже, как же я сам об этом раньше не подумал!

— Возможно, — осторожно согласился Монк. — Все возможно. Вы бы узнали его при встрече?

Лицо Гримвейда стало растерянным.