Интересно, как Бет там оказалась? Вышла замуж и уехала к морю? Фамилия на конверте — Баннермен. Или сам Монк родился в Нортумберленде, а потом уже перебрался в Лондон? Он снова засмеялся. Тогда понятна причина его тщеславия. Амбициозный сын рыбака из захолустья.

Когда он покинул родные места? И тут Монк осознал, что даже не знает, сколько ему лет. Он ведь еще ни разу не смотрел на себя в зеркало. Почему? Боялся? Какая разница, как выглядит мужчина! Тем не менее Монк почувствовал легкую дрожь.

Он сглотнул и поднял с бюро масляную лампу. Затем прошел в спальню и поставил лампу на туалетный столик. Где-то здесь должно быть зеркало, достаточно большое, чтобы перед ним можно было бриться.

Зеркало было укреплено на шарнире — вот почему Монк не заметил его сразу же рядом с оправленным в серебро гребнем. Из зеркала на него смотрело смуглое лицо, на котором выделялись нос с небольшой горбинкой и широкий рот. Верхняя губа заметно тоньше нижней. Чуть ниже рта — старый шрам. Серые глаза мерцают в свете лампы. Лицо сильного и неуживчивого человека. Что же касается возраста… Где-то между тридцатью пятью и сорока пятью годами.

Монк взял лампу и вернулся в комнату. Нельзя сказать, чтобы он был расстроен, но человек, увиденный им в зеркале, был ему не знаком.

На следующий день он принял решение. Он поедет на север повидать сестру. По крайней мере, она сможет рассказать Монку о его детстве и семье. Похоже, она еще питает к своему надменному брату теплые чувства. Утром он написал ей письмо, в котором сообщал, что попал в аварию, но сейчас уже оправился и хотел бы приехать погостить немного, как только достаточно окрепнет для такого путешествия.

Среди прочего Монк обнаружил в бюро скромную сумму денег. Судя по всему, он был бережлив, если не считать расходов на портного. Висящие в гардеробе костюмы и впрямь поражали безупречностью покроя и качеством материи. Вероятно, деньги были отложены впрок, и Монк первым делом уплатил за квартиру на месяц вперед и сообщил миссис Уорли, что намерен навестить сестру в Нортумберленде.

— Хорошая мысль. — Она понимающе наклонила голову. — Конечно, это не мое дело, но просто ужасно, что вы так давно у нее не были. А ведь она, бедняжка, все время пишет вам, хотя не помню такого случая, чтобы вы ей ответили!

Хозяйка сунула деньги в карман и поглядела на Монка.

— Вы там за собой следите: ешьте вовремя и не связывайтесь со всякими преступниками. Оставьте их хоть на время в покое, здоровье дороже. — С этими напутственными словами миссис Уорли одернула передник и двинулась прочь, судя по всему, на кухню.

Четвертого августа Монк сел на лондонский поезд и приготовился к долгому путешествию.

Нортумберленд встретил его завыванием ветра над вересковыми пустошами. Вид скудной земли и неба, покрытого грозными клубящимися тучами, таил в себе суровое очарование. Впрочем, весьма вероятно, что в памяти Монка просто шевельнулись детские воспоминания об этом диком крае. С чемоданом в руке он долго стоял на станции, вглядываясь в холмы. Необходимо было найти какой-нибудь транспорт. До побережья, где располагалось нужное ему селение, было одиннадцать миль. Будь Монк здоров, он бы не отказался от пешей прогулки, но слабость еще давала о себе знать. Каждый глубокий вздох отзывался болью в ребрах, да и рука только еще срасталась.

Наконец удалось за солидную плату нанять тележку, запряженную пони. К радости Монка, ее владелец знал, где живет сестра, и высадил его на узкой улочке прямо перед нужным домом. Загремели по булыжникам колеса удалявшейся повозки, и Монком вновь овладел страх перед неизвестностью.

Он постучал и, не дождавшись ответа, хотел постучать снова, когда дверь отворилась и на пороге возникла моложавая приятная женщина. Черноволосая, несколько склонная к полноте, брови и скулы широкие, как и у самого Монка.