Черт возьми, да, это была кровать! Не нары, не солома или еще какая ветошь, – кровать! Разве что из белья на ней была только простынь. Одеяло армейское, почти как советское, вместо подушки мой новый ранец. Пощупал щетину, вроде ничего, вчера же брился в санчасти, не буду пока.

Через час примерно, я уже начал вновь подремывать, состоялся подъем. Немцы встают бодро, но не скачут как козлы. Все как-то спокойно, уверенно, но в то же время быстро. Мой заместитель, обер-фельдфебель Зиггерс, построил солдат. Я поздоровался и дал разрешение на утренний моцион. Ну, положено так у них, я что сделаю. Вообще, человек, преподававший нам в школе армейский уклад немецкого солдата, заслуживает памятник при жизни. Столько мелочей, на которых легко засыпаться, но пока я внимателен и слежу за собой буквально всегда. Каждый жест, каждое слово я сначала прогоняю в голове. Наверное, вид у меня немного смешной. Подчиненные смотрят спокойно, хотя наверняка уже окрестили меня Тормозом. И были бы правы. Мало того что я делаю вид, что долго соображаю, хотя это так и было, так еще и заикаюсь. С последним стало легче. После всех попаданий по моей многострадальной голове я действительно стал заикаться. А может, это уже привычка? Хрен от нее потом избавишься. Что нравилось всерьез, так это то, что я стал как-то умнее, что ли. Рассудительность, взвешивание всех за и против ранее были от меня далеки. Скорее делал все на инстинкте, теперь же больше думаю. Не то что на шаг, на три вперед. Иначе среди чужих не выжить.

– Господин обер-лейтенант? – отвлекли меня от бритья – все же решил поскоблить короткую щетину, не люблю быть небритым. Появился заместитель, видимо какие-то новости притащил.

– Да, слушаю вас, – я отложил бритву и посмотрел на зама.

– Солдаты накормлены, распорядок на сегодня прежний?

– Извините, обер-фельдфебель, напомните ваше имя…

– Обер-фельдфебель Зиггерс. Вольф Зиггерс.

– Очень приятно. Генрих Шульц.

– Я знаю, мне сообщили о вас. Что вы хотели спросить? – О, сразу понял, что я имею вопросы.

– Вы спросили о распорядке, но так как я только что назначен в ваш взвод, то не имею представления о каком-либо распорядке. Просветите меня?

– С удовольствием, герр обер-лейтенант. Солдаты у нас в роте из выздоравливающего контингента, поэтому до полного формирования полка мы занимаемся подготовкой. Сюда входит строевая подготовка, стрельба и боевое взаимодействие.

– Отлично, герр Зиггерс. Думаю, ничего менять я не стану. Это же, наверное, приказ командира?

– Конечно, герр Шульц. Приказ командира дивизии. В округе, в радиусе пяти километров, расположены точки временной дислокации нашего полка. Конкретно наша рота находится здесь, в этой богом забытой деревне. Правда, до роты нам еще далеко. На другом конце деревни расположен второй взвод, там было подходящее здание.

– Хорошо. Я в комендатуру, затем увидимся, я поделюсь с вами новостями, если что-то узнаю.

– Я с утра уже их слышал, – виновато шаркнул ножкой фельдфебель. – По долгу службы я был обязан явиться в комендатуру, чтобы получить указания насчет вас. Извините.

– Вам не за что извиняться, герр Зиггерс. Это ваш долг. Хорошо, мы позже поговорим, там и станет известно, все ли вы узнали утром, – улыбнулся я.

Разговор с замом не стал обременительным для меня, все сложилось достойно. Он говорил спокойно, видно было, что ему самому интересно, кого это им прислали. Вот я и поддержал разговор, насколько мог. Выглядел тот так же спокойно и держался чуть отстраненно.

Закончив бритье, я оделся и тщательно осмотрел себя в небольшое зеркало, предоставленное фельдфебелем. Форма была впору и сидела хорошо.