– Если б что-то серьезное было, нас бы и в ночь погнали, а так, раз дали время до утра, значит, все не так уж плохо, – задумчиво ответил я.

– Откуда нам знать?! – не унимался подручный. – Завтра сунут в какую-нибудь безымянную русскую дыру, вот и будем затыкать собой прорыв! – О, да он боится идти на передовую, ха, точно, он же еще не нюхавший пороха. Ничего, обсерется разок, и если не сдохнет сразу, то еще поживет.

– Вот с утра и узнаем, – заключил я и направился в свой закуток. Солдаты давно храпели, я же долго не мог заставить себя «выключиться». И ведь как чуял!

Часов около четырех, точно не знаю, часы на ночь снимал, я проснулся от того, что слетел с кровати. Эх, блин, только заснул ведь… Но тут же пришлось скинуть с себя сонливость и начинать соображать. К этому очень располагало то обстоятельство, что в дальний конец нашей казармы попала бомба. Да-да, если не поняли сразу, нас именно бомбили. Удар был несильным, но все же меня отшвырнуло на стену, благо стоял возле нее. Дохнуть под своими же бомбами как-то уж очень не хотелось. А кто еще тут может бомбить? Ясно как день, наши, Красная, непобедимая.

Как я оказался в галифе и кителе, даже не понял. На ходу накидывая шинель и застегивая портупею, я выскочил на улицу. За мной уже выбегали и другие солдаты. Строить их и считать я не стал, зачем? Я и так видел, что треть казармы здесь отсутствует. Вокруг в деревне царил ад. Дома горели, солдаты носились туда-сюда по уже давно не тихой деревенской улочке. Кругом уже были воронки, лежали тела солдат, напоминавшие скорее кукол из театра. Махнув денщику, я поставил ему задачу увести оставшихся от деревни в лес. А у самого мгновенно созрел план того, как убраться отсюда, да с пользой для любимой страны. Именно так, в одиночку не хотелось, «родные» отцы командиры не поймут. Рванув по улочке в сторону штаба, я выхватил из кобуры «парабеллум». Тут все носились со стволами, кто-то даже куда-то стрелял. Стреляли по большей части в небо, надрывно крича сами себе.

Возле штаба царил переполох. Взрывающихся подарков сюда наши «советские авиаторы» положили более всего. Прежней идиллической картины в виде аккуратно стоявших автомобилей не было и в помине. Кстати, как и охранения. Проверив наличие запасного магазина для пистолета, я рванул прямо в штаб. На что я надеялся? А вот хрен их знает, но прибежал я зря. Никого из высоких командиров не было, хотел уже убегать, как вдруг меня окликнули:

– Обер-лейтенант! Это вы удачно зашли! – Мать его об угол, да это ж тот эсэсовец, что издевался надо мной, проверяя меня после «плена». Смотрел я на него исключительно как на мишень, попутно отмечая, что тот не один.

– В чем моя удача? – фыркнул я. – Что нам делать, у меня потери во взводе, бомба красных упала прямо в мою казарму! – прорычал я. Хотелось, чтобы подручные этого козла отвели от меня взгляд, а то их четверо, не успею.

– Я и говорю, удачно, – кивнул сам себе фриц, – раз живы еще.

– Зато тебе не повезло, – усмехнулся я и, вскинув руку, выстрелил. Пришлось стрелять очень быстро, так как противников было много. Но я успел. Положил всю свиту, даже не задумываясь. Грохот снаружи придал мне решительности, и думать о последствиях я не хотел. Да и все равно собирался валить отсюда. Снаружи раздался гул, и, шагнув к дверям, я вдруг внезапно полетел как бабочка. Дверь я вынес собой, а от здания штаба почти ничего не осталось. Очухался быстро. Тряся головой, слух куда-то пропал, я пытался понять, где я и что происходит вокруг. Да, вот это пруха! Как меня не завалило обломками, уму непостижимо. Бомба разорвалась прямо за зданием штаба, но с противоположной стороны от меня, поэтому мне и не досталось особо.