Схватившись за металлическую перекладину, Аманда открыла внешнюю дверь. Мимо проплывал газовый гигант. Он исчез из поля зрения через десять секунд, а затем в течение примерно минуты Аманда видела только космос: ничего кроме черноты и звезд. А затем мимо проплыл «Севастополь» – за двадцать две секунды по измерениям Аманды.

Для прыжка из шлюза у нее были только эти двадцать две секунды. И лучше бы прыгать точно в середине этого промежутка. Устроившись понадежнее, она принялась ждать, пока лаборатория повторит оборот.

Аманда смотрела, как мимо проплывает KG348.

Смотрела в пустоту.

Старалась не думать о смерти в этой пустоте, если она промахнется мимо станции.

А потом в поле зрения снова показался «Севастополь».

Аманда глубоко вздохнула и оттолкнулась.

Лаборатория успела отлететь достаточно далеко, и возвращение на станцию могло занять несколько минут. Вокруг «Севастополя» плавали какие-то обломки, но все – в стороне. Путь Аманды представлял собой прямую от лаборатории к станции, и таковым и останется, если ничего не помешает.

Вокруг было невероятно тихо.

Большую часть прожитых лет Аманда провела в одиночестве. В ее жизни всегда были какие-то люди, но они существовали как будто в параллельной реальности: мама вечно работала, отец ушел, когда Аманда была ребенком, отчиму было на нее насрать. В школе она – просто очередной бедный ребенок без перспектив – так и не обзавелась настоящими друзьями.

По большей части Аманда нормально сходилась с людьми, но близкими могла назвать только маму – исчезнувшую навсегда – и Зулу, которую, скорее всего, никогда больше не увидит.

Однако ей редко доводилось ощущать такую тишину. Вокруг не было ничего, кроме звука дыхания.

И это было на удивление… умиротворяюще.

Частью сознания Аманда хотела остаться здесь. Она просто уплывет в пространство. Всем будет плевать. Ее мать умерла, Пол, вероятно, по-прежнему сидит в тюрьме, Сэмюэльса и Тейлор заботит только собственность Компании – если они вообще выживут, что было маловероятно. Да, если она здесь умрет, никто даже не заметит. Черт, Уэйтс и Рикардо скорее всего думают, что чужой уже разорвал ее на части.

«Сволочи».

И все-таки, несмотря на эту чудесную тишину, Аманде не слишком нравилась идея медленной смерти в скафандре.

Станция наползала, пока не закрыла собой все небо – серо-черная поверхность, неровная из-за покрывавших ее механизмов и приборов. В сиянии газового гиганта, которому помогали мириады звезд, обшивку испещряли резкие тени. Аманда видела и отметины от столкновения с космическим мусором, который либо испарялся при ударе, либо отлетал обратно в космос. Заставив тело расслабиться, она врезалась в обшивку.

«Черт! – Скафандр смягчил удар куда слабее, чем надеялась Аманда. – Новые синяки поверх старых».

Всхлипывая, девушка потянулась к поручню и успела схватиться за него прежде, чем отлетела прочь. Закрыв глаза, она висела, пока боль не унялась.

Затем Аманда огляделась и заметила в пятнадцати ярдах справа аварийный люк. Глубоко вздохнув, она медленно поползла к нему по перекладинам, стараясь не обращать внимания на боль, пронизывающую каждую клеточку тела. На дорогу ушло несколько минут.

Потянув за рычаг, Аманда заглянула в люк и увидела свет. Ожидая, пока шлюз откроется, она решила проверить рацию.

– Эй! Меня кто-нибудь слышит?

В ответ раздался голос Уэйтса:

– Рипли? Будь я проклят, это ты, что ли?

– Да, маршал, сукин ты сын, это я. Что там было за дерьмо?

– Я просто делал свою работу, – в голосе этого ублюдка не прозвучало даже нотки сожаления. – И все получилось – мы убрали эту чертову тварь со станции.