– Да. Профессионально меня очень интересует Бенсон; не хочу, чтобы у него был третьесортный или даже второсортный специалист, если что-то случится. Впрочем, не думаю, чтобы что-либо случилось. Физически он абсолютно здоров. Душевно же…

Нахмурившись, он прошёлся по кабинету. Повернулся ко мне.

– Бенсон самодур. Именно так он нажил своё состояние, и с тех пор, как он отошёл от дел, эта особенность его характера лишь усилилась. Он, по существу, феодал, его окружают не слуги, а вассалы. Так же относится он к своим партнёрам, друзьям и гостям. На его корабле есть все условия для проявления этих особенностей его характера. И есть ещё кое-что, из-за чего отношения на борту «Сьюзан Энн» могут накалиться, вплоть до взрыва. И в этом случае я хотел бы, чтобы там находились вы.

Что ж, сказанное Кертсоном означало очень многое, и теперь вряд ли что-то, кроме приказа самого Кертсона, удержало бы меня от плавания на «Сьюзан Энн». Я спросил:

– Когда мне отправляться?

Он хлопнул меня по плечу.

– Молодец! Откровенно говоря, я считаю, что вам предстоит лечить самые обычные недомогания. Морскую болезнь, прежде всего. Если вы понравитесь леди Фитц-Ментон, у неё, вероятно, появятся и другие симптомы. Но поскольку с нею этот жиголо Бурилов, такого, наверное, не случится.

Он рассмеялся так тепло, что я почувствовал, как его доверие согревает меня.

– Когда мне отправляться? – повторил я свой вопрос.

– Как можно быстрее. «Сьюзан Энн» сегодня утром пришла в Майами.

– Если вы договоритесь с администрацией больницы, я улечу завтрашним утренним рейсом.

– Подождите здесь, – сказал он и вышел.

Я принялся вспоминать всё, что знал о Бенсоне. А знал я немного. Член советов многих корпораций, по слухам, необыкновенно богатый человек; подозревается в огромном политическом влиянии; жёсткий и жестокий к своим врагам.

Мне приходилось видеть фотографии его дочери. Стройная, с широким низким лбом, решительным небольшим подбородком и глазами, слишком большими для лица в форме сердца, она напоминала мне рейнольдсовский портрет леди Гамильтон в костюме вакханки. Очень симпатичная девушка. Звали её Пенелопа.

О «Сьюзан Энн» я знал больше. Прадед Бенсона был капитаном в сороковые годы прошлого века и владел одним из первых американских клиперов. Корабль тот тоже назывался «Сьюзан Энн». Бенсон гордился своим предком и собрал всё, что мог, принадлежавшее его прадеду. Подлинную «Сьюзан Энн» заполучить не удалось – клипер давно погиб, но Бенсону повезло: отыскались чертежи и примитивное, но точное изображение корабля. Примерно пять лет назад, заработав огромное состояние и передав большую часть дел младшим компаньонам, Бенсон построил внешне точную копию оригинала, назвав его тоже «Сьюзан Энн». Внутри всё было обставлено с современной роскошью, за исключением каюты капитана, в которой жил сам Бенсон, и столовой. Оба эти помещения представляли точные копии тех, что были на корабле его прадеда. На возрождённой «Сьюзан Энн» стояли дизели, но ими почти никогда не пользовались – обычно хватало парусов.

Вплоть до возвращения Кертсона я больше ничего не вспомнил.

– Всё улажено, – сказал Кертсон. – Захватите с собой только медицинскую сумку. На корабле прекрасно оборудованный лазарет и есть даже лаборатория. Как у вас с одеждой?

Я ответил, что у меня есть всё необходимое, а недостающее раздобуду за несколько часов.

– Ну, что ж, – сказал он, – до свидания, и удачи вам. У вас должен быть отличный отпуск.

Отличный отпуск… Я часто потом вспоминал эти слова.

Вторую половину дня я провёл, бегая по магазинам и приводя в порядок свои дела.