«Максим Алексеич?»

— Слушаю вас Иван Фёдорович.

«Клиенты готовы, приезжайте послушать пенье соловья, даже двух».

— А чего это так быстро? Нас вон как раскатывал, а эти уже раскололись? Не порядок. Поработай над ними еще пока не приеду, но до смерти не замордуй, а то знаю я тебя.

«Максим Алексеич, ты ж сказал, что без обид?»

— Да я так, для проформы, обид никаких. Всё, жди, выезжаю. До связи. — я вырубил рацию и обратился к Грише — Гриш, парт задание тебе, я сейчас текст надиктую, а ты с одной кассеты на другую в круг запиши сообщение моё, ладно? Дело долгое, но важное.

— Конечно сделаем.

Мы включили запись на магнитофонах, и я начал надиктовывать то, что лилось само собой из души. После чего покинул конструкторское бюро и отправился к Ивану Федоровичу.

— Тук-тук, Иван Фёдорович, у вас занято? Ну я в коридоре подожду тогда, хорошо?

Пленники заорали в один голос и как только не называли и миленьким и спасителем, и Христом клялись, что не виновны ни в чем, ммм услада для моих ушей. Даже умоляли не уходить. Когда гомон надоел, Иван грозно зыркнул на пленников, и они тут же умолкли, съежившись в неестественных позах. Фу, позорище, их даже за руки не подвешивали, просто к батарее приковали.

— Вань, ты чё этому пузырю ухо отрезал? Ну ёмаё, яж просил.

— Просил не убивать, вот, живые. А ухо этож хрящ, нахрен он ему нужен? За то вон как быстро запели. Они правда всё выложили что знали после первого удара, ссыкуны — Иван с отвращением сплюнул на пол — ну а еще через час даже я поверил, что мне говорят правду.

— А нам ты и за несколько дней не поверил, видимо мы неубедительно рассказывали, ну да ладно, спасибо хоть уши не отрезал.

— Максим Алексеич, ну ёмаё ты мне вон тоже оставил наследие. — Иван показал палец, за который я когда-то его укусил, уродливый шрам бугрился и плоть как-то коряво заросла, было ощущение что куска мяса там до сих пор не хватает — после тебя загноение пошло, чуть руки не лишился.

— А это у меня скилл яда прокачан до капа, будешь знать как ассасинов в плен брать.

— Чего?

— Да ни чего, понял, буду зубы почаще чистить, а то глядишь еще притравлю кого ненароком. Ну-таки зачем мы тут собрались?

— Пойте пташки, не стыдитесь — Иван махнул рукой разрешая депутатам заговорить.

— Максим Алексеич! Родненький! Нас заставили! У него наши семьи в заложниках! Жена моя, дети!

— Клюев, чтож ты паскуда врешь мне? У тебяж даже кольца на пальце нет, какая жена?

— Эээ, гражданская! Гражданская жена!

— А дети от гражданской жены?

— Ддда!

— А если поспрашиваю у твоих однопартийцев?

— Ну может и не мои дети, а её, но они во мне души не чают! Отпустите меня пожалуйста!

— То есть наврал сука?

Клюев взвыл и замотал головой.

— Нет, всю, всю правду скажу! Только не отдавай нас извергу этому!

Букашкин сидел рядом и просто поскуливал, смотря куда-то сквозь меня. Да потеря уха ему на пользу не пошла, кукуха поехала похоже или болевой шок?

— Ну давай, рассказывай.

— Нас, вот меня с ним! Крест подбил народное восстание поднять и обещал, что всё закончится!

— Максим Алексеич, дай я ему память освежу, мне другое пел.

— Не, не, не надо! Я всё вспомнил! Мы, мы сами на Креста вышли через прапора. Договорились что если скинем власть, то он нас возвысит, даст денег, власти, всё что не попросим. Мы не хотелииии.

— Хотели, хотели.