— Ты иногда бываешь просто несносной, — вздохнула Лидия Фарли.

— Мне уже об этом говорили, — сказала Ханна, целуя бабушкину седенькую макушку. — Но ты все равно меня любишь.

Лидия Фарли была права, когда предположила, что Мэтью тоже чувствует себя неважно после ссоры с Ханной.

Он вспоминал все те сладкие мгновения, которые провел в ее объятиях, и с сожалением вновь и вновь думал об их неожиданной размолвке. Ведь могло же быть совсем по-другому, размышлял он, представляя себе различные варианты их дальнейших взаимоотношений. Неужели он сам виноват во всем? Мысли о том, что могло бы быть и чего уже не будет, не давали ему уснуть. Лишь под утро он задремал, но вскоре его разбудили птицы, щебетавшие на дереве возле окна.

— Проклятые птицы! — пожаловался он, выпивая третью чашку крепкого черного кофе в закусочной тетушки Пег. — Невозможно было спать, так они горланили!

Пег всегда относилась с сочувствием к своим клиентам, особенно в дождливую погоду. Но на этот раз она возразила:

— Все гости нашего пансиона любят птиц и называют их пение «прелестным утренним концертом».

— Неужели в округе нет голодных котов, которые могли бы покончить с этим несносным песнопением?

— проворчал Мэтью.

Стоявшая за прилавком Кейт рассмеялась, но тетушка Пег смерила его неодобрительным взглядом, и Мэтью понял, что его шутка неуместна.

Он не спешил и все тянул время, так как незачем было возвращаться в пустой номер. Кейт и тетушка Пег, сменившая гнев на милость, познакомили его с некоторыми горожанами, которые зашли в закусочную позавтракать в это воскресное утро.

Среди них была и рыжеволосая Дженни двадцати с лишним лет, хозяйка салона красоты, которая снабжала весь город последними новостями и сплетнями. Она уже знала, что Мэтью писатель, а его псевдоним — Гален Иден, и тут же попросила у него автограф.

Мэтью вспомнил, что Ханна, убегая из его номера ночью, оставила подаренные им книги на тумбочке у кровати, и сердце его заныло от раскаяния и сожаления. Чтобы отвлечься от этих бесплодных дум, Мэтью решил расспросить Дженни о клане Полков, даже не пытаясь замаскировать свой интерес. Но Дженни не сообщила ему ничего нового, а лишь подтвердила то, что уже было ему известно: семейство это просто бич для всего города.

К полудню Мэтью вышел из закусочной и направился на улицу Кловер. Магазины и лавки не торговали по воскресеньям. Проходя мимо «Лавки древностей», он остановился, разглядывая выставленные в витрине предметы старины. Его внимание привлек большой деревянный кукольный дом в викторианском стиле. Стоимость шедевра выражалась четырехзначным числом.

Мэтью усмехнулся, вспомнив, как Ханна пыталась продать эту дорогую игрушку кому-то из многочисленных покупателей, но даже ей это не удалось.

Улыбка замерла на его губах при мысли, что Ханна его ненавидит. Наверное, Кейт передаст ему, что визит к Александре Уиндэм не состоится потому, что дамы Фарли не смогут принять участие в этой встрече. Но никакого сообщения Кейт не передала, и, разузнав, как найти дом Фарли, он отправился туда на свой страх и риск.

Однако вопреки ожиданиям его приветливо встретила седоволосая дама в инвалидном кресле на колесах, которая представилась как Лидия Фарли, бабушка Ханны.

— О да, конечно, вы дружили когда-то с моими бабушкой и дедушкой, — сказал Мэтью, заговорщически улыбаясь.

Ханна спустилась к ним в вестибюль, и сначала он даже ее не заметил, так как был занят разговором с Лидией, которая явно пыталась его очаровать.

Мэтью был одет в тот самый серый костюм, в кармане которого она обнаружила пистолет.