В соответствии с информацией, появившейся на экране, у нее были права третьего класса без ограничений. Срок ее удостоверения истечет через четыре года. Она обратилась за водительскими правами и сдавала письменный экзамен в начале декабря два месяца назад.

У нее было второе имя Энн.

Ей было двадцать девять. Спенсер думал, что двадцать пять.

За ней не числилось никаких нарушений.

Она завещала свои внутренние органы для трансплантации, если с ней произойдет несчастный случай и ее невозможно будет спасти.

Остальная информация о ней была предельно скупа:

ПОЛ: Ж. ВОЛОСЫ: ТЕМН. ГЛАЗА: КАРИЕ. РОСТ: 163 СМ. ВЕС: 52 КГ.

Эти бюрократические краткие сведения вряд ли бы помогли, вздумай Спенсер описать ее кому-либо. С их помощью невозможно было вызвать перед глазами тот образ, который действительно отличался от всех остальных: прямой взгляд ясных глаз, чуть асимметричная улыбка, ямочка на правой щеке, нежная линия подбородка.

С прошлого года, получив финансовую поддержку от Национального управления по борьбе с преступностью, калифорнийский отдел автотранспорта начал кодировать и закладывать в электронную память фотографии и отпечатки пальцев водителей, получающих права или прошедших перерегистрацию. Со временем полицейские фотоснимки и отпечатки пальцев каждого человека, имеющего водительское удостоверение, будут внесены в файлы, хотя подавляющее большинство этих людей не только не были в заключении, но даже никогда не находились под следствием.

Спенсер считал, что эта акция — первый шаг для того, чтобы ввести на каждого внутренний паспорт — примерно такого типа, что были в ходу при коммунистических режимах до их падения, и он в принципе был против этого. Однако в данном случае его принципы не помешали ему затребовать из досье Валери ее фотографию.

Экран вспыхнул, и появилось ее лицо. Она улыбалась.

За окном слышались леденящие душу жалобы эвкалиптов на мировую несправедливость и неумолчный, монотонный стук дождя.

Спенсер заметил, что перестал дышать.

Мельком увидел, что Рокки с любопытством смотрит на него, затем — на экран, потом — опять на него.

Спенсер взял кружку и отпил еще немного кофе. Рука его дрожала.

Валери знала, что какие-то силы охотятся за ней, и знала, что они нагоняют ее, именно поэтому она и убежала из своего дома буквально за несколько часов до того, как они пришли. Если она была невиновна, то с чего бы ей вести полную страха и неопределенности жизнь беглянки?

Он поставил кружку на стол и, быстро прикасаясь к клавиатуре, дал команду вывести ее фотографию.

Загудел лазерный принтер. Из аппарата появился тонкий лист белой бумаги.

Валери. Улыбается.

В Санта-Монике никто не приказывал сдаваться, прежде чем началось нападение на дом. Когда нападающие ворвались, никто не крикнул: «Полиция!» Но все же Спенсер был убежден, что эти люди — бойцы какого-то полицейского подразделения. Об этом свидетельствовали их форма, очки ночного видения, вооружение и способы действия.

Валери. Улыбается.

Эта милая женщина с приятным, тихим голосом, с которой Спенсер разговаривал накануне в «Красной двери», казалась симпатичной и порядочной, не способной на ложь, в отличие от многих других. Во-первых, она не отвела взгляда от его шрама и спросила о его происхождении, и в ее глазах не было ни жалости, ни любопытства — таким же тоном и с тем же выражением она могла бы поинтересоваться, где он купил свою рубашку. Большинство из тех, с кем ему приходилось встречаться, исподтишка разглядывали его шрам и спрашивали о нем лишь тогда, когда чувствовали, что он видит, насколько их мучает любопытство. Прямота Валери была неожиданна. Когда он ответил ей, что шрам он заработал в детстве в результате несчастного случая, Валери сразу же поняла, что он не хочет или не может говорить правду, и перевела разговор на другую тему, как будто ей было и не очень-то интересно.