В этот миг Гейл невольно вспомнил о Лериссе с Гассемом, а затем о залежах металла в пустыне и о странном оружии, которым владели жители Каньона.

— И все же жизнь никогда больше не будет такой, как прежде… — промолвил он негромко.

А затем он вспомнил о королеве Диене, которую нашел при смерти, когда сам еще был безвестным изгоем. Будучи королем, он превыше всего ценил державу, но, как обычный мужчина, еще выше он ценил домашний очаг, созданный ими с Диеной.

Когда Гейл покидал жену, ему казалось, что с ней он оставил половину души. Вернувшись в Невву, он встретился с Лериссой и Шаззад, женщинами из его прошлого, и теперь еще больше полюбил Диену. Он думал о детях, о том, как они с супругой станут ждать рождения каждого нового малыша, о той радости, которую принесут ему любимые чада. Гейлу хотелось верить, что его королевство в безопасности, что он всегда сумеет защитить то, чего достиг, свою землю, свой народ — и свою семью. И все же отныне, после этого кровопролитного похода, в глубине души его не оставляло предчувствие, что все, сотворенное им, может обрушиться в любой миг, как падает крепкое на вид строение под натиском стихии.

Гейл вспомнил то озеро, на берегу которого они с Диеной впервые любили друг друга и обменялись обетом верности. Это озеро по-прежнему таилось где-то в глубине леса. Оно было вечным, как и духи этой земли. Вернувшись домой, он вновь отведет туда Диену, и там они повторно обменяются клятвами, дабы сделаться непоколебимыми перед лицом меняющегося мира. Гейл был уверен, что на свете есть вещи, неподвластные разрушительному бегу времени.

— Ты что-то сказал, мой повелитель?

Но Гейл в ответ лишь тряхнул головой.

— Нет, ничего, пора трогаться в путь.

Пришпорив своих скакунов, всадники устремились вперед.