К удивлению Шаламова, киб-секретарь кабинета не содержал никаких сведений относительно своего господина, в его памяти не осталось ничего, что касалось личной жизни Мальгина, связей, планов или заметок, только данные по медицине катастроф и бланк сообщения об операциях, проведенных сотрудниками лаборатории. Единственное, что удалось выяснить, так это отсутствие хирурга на рабочем месте в связи с его просьбой об отпуске. Где в данный момент находится Мальгин, киб не знал, как, впрочем, и Гиппократ.

«С Купавой, конечно!» — мелькнула мысль, вызвавшая мгновенную вспышку ревности и бешенства, в результате которой киб-секретарь превратился в мертвый поликристаллический слиток, выдающий на выходе бессмысленный набор цифр и букв. И в этот момент в кабинет заглянул высокий, модно одетый молодой человек с вопросительно поднятыми бровями. Это был Заремба, уходивший с дежурства и толкнувший дверь ради любопытства.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом молодой нейрохирург прошептал, меняясь в лице:

— Господи, Даниил?!

Шаламов с трудом удержался от пси-выпада, почувствовав странный, внезапный, леденящий душу страх, хотя потом не смог отыскать видимых его причин.

— Где Мальгин?

— Чомор… — пробормотал Заремба, отгоняя пальцем нечистую силу. — Леший… Это ты, Даниил, или я сплю?

— Где Мальгин? — повторил вопрос Шаламов.

Заремба хлопнул себя по бедрам, засмеялся; судя по всему, беглого спасателя он совершенно не боялся.

— Надо же, как повезло! Сенсация! Шаламов, человек-химера, сам возвращается в институт, и я первым узнаю об этом!

— Барбос! — беззлобно усмехнулся Шаламов, успокаиваясь. — Где Клим, почему его нет ни на работе, ни дома?

— Он в бегах уже несколько дней! Отпросился у начальника в отпуск, утверждает, что ушел из института навсегда, но я ему не верю: потянет память — вернется. А ты какими путями здесь? Требуется помощь?

Шаламов едва успел подавить желание проникнуть в мозг Зарембы, выяснить все, что тот знает, и стереть воспоминания о встрече.

— Помощь не требуется.

— А Клим зациклился на твоей… — Заремба запнулся, — болезни и жаждет отыскать тебя, чтобы предложить операцию. Он даже смоделировал ее, рассчитал чуть ли не полтысячи параметров… Кстати, он тоже стал… в некотором роде… в общем… — Молодой хирург пошевелил пальцами. — Ну, примерно таким же, как и ты. Экзосенсом, короче. Я оперировал его, помогал переводить информацию маатан из глубин подсознания в сферу сознания, и теперь он, по-моему, хомо супер. — Заремба остановился у стола, засунув руки в карманы, покачался с пяток на носки. — Ну, сверхчеловек не сверхчеловек, тем не менее Клим смог сделать то, что на его месте не сделал бы никто другой. Ты слышал об этом? Он вытащил из глубокого транса твою жену… — Ивану показалось, что его ударили. Дальнейшее он помнил смутно.

Показалось, что на голову рухнул потолок, потом кто-то копался в мозгу — неприятное, холодно-скользкое впечатление, — перебирал мысли, образы, воспоминания, и, наконец, еще одна встряска организма запомнилась, как второй звонкий удар ладонью по уху. В голове потом долго плыл колокольный звон, отзываясь загоравшимися искрами боли под черепной коробкой. Очнулся Иван в кабинете Мальгина один, Шаламова уже не было, только запах сохранился — запах «лунной пыли», чужой этому месту.

«Черный человек» безошибочно вывел Шаламова из института и передал собственному «я», ущербному, инфантильному, то и дело спотыкавшемуся на эмоциях, но еще не полностью распавшемуся, в Смоленске, у дома Мальгина. Делать здесь было нечего, но у Шаламова возник соблазн еще раз пройтись по памяти мальгинского «домового», чтобы окончательно удостовериться в непричастности хирурга к исчезновению Купавы.