— У меня нет возможности. «Сверхструна» связи этого обломка порвалась.

Каскад лучей вошел в голову хирурга, осторожно просветил ее, погладил нервные центры, донес легкое вежливое удивление незнакомца.

— По нашему мнению, вы владеете структурным переходом. Трансформируйтесь, создавайте тонкую информационную структуру и уходите по линии пеленга…

— Не могу. — Клим сглотнул слюну. — Вернее, мне еще понадобится человеческое тело… во всяком случае, я надеюсь на это. Извините.

Удивление втянулось дымком в поток цветных лучей, сменилось легкой озабоченностью.

— Ваше право, мастер. Вам придется подождать, мы заняты и сможем прийти к вам только через некоторый отрезок времени, скажем, через двадцать два часа. Вас это устроит? Если хотите, могу предложить дружескую беседу с одним нашим знакомым, он находится в том же районе и может посетить вашу обитель в любой момент.

— Хорошо, — ответил Мальгин, взмокший от напряжения. — А… кто вы? Вершитель? С кем я разговариваю?

— Нет, не Вершитель. Вам все объяснят.

«Прожектор» погас.

Мальгин едва не потерял сознание от обрыва струны пси-связи, он еще не знал, как защищаться от такого резкого выключения сверхчувственного контакта, бьющего по всей нервной системе не хуже электроразряда. Навалилась усталость. Разочарование, что он снова говорил не с Вершителем, было столь велико, что хирургу все стало безразлично. Подумалось: да и с какой стати Вершители должны сидеть в этой эпохе? Ради встречи с неким человеком, нейрохирургом, пережившим свою цивилизацию? Чушь? Скорее всего они ушли так далеко в будущее, что с помощью орилоунского метро их уже не достать. А других путей проникновения в будущее в этом мире скорее всего не существует…

Кто знает их возможности? — робко возразил Мальгин-второй, романтик и оптимист. Может быть, они слышат и знают все, что творится во вселенной в любой момент времени.

Клим невольно усмехнулся этой попытке успокоить душу. Шанс встретить Вершителя все же оставался, и паниковать пока не стоило, хотя трезвым рассудком он понимал, что встреча с Вершителем — еще не гарантия решения всех личных проблем. Мальгин расслабился, пытаясь добиться состояния безмятежности, душевного покоя, но снова нахлынули воспоминания, затронули сердечные струны, всколыхнули омут черной тоски и безысходности.

Проклятый Паломник! Зачем он бросил эту кость — возможность найти мир, где есть Купава, но нет Даниила? Ведь ясно же, что это не альтернатива. Купава, какую знал Мальгин, была единственной на все вселенные! Впрочем, как и Карой. И возвращение к ним неизбежно…

— На каком языке ты разговариваешь со мной, о память?

— На языке вечного возвращения.

— На каком языке ты разговариваешь со мной, о любовь?

— На языке вечного сомнения.

Мальгин закусил губу до боли, вкус крови вернул его к реальной жизни. Кто-то переступил порог помещения, где он нашел временный приют, деликатно кашлянул.

— Простите, вы чем-то заняты?

— Созерцанием сердца, — машинально ответил Мальгин и окончательно пришел в себя. Вопрос был задан мысленно, а создание, которое задало его, вероятно, и было посланником того неведомого великана, с которым он общался недавно.

В дверном проеме, то есть в квадратной дыре, его заменявшей, возникла тень, и в помещение вплыло существо, самое странное из всех, что видел когда-нибудь Мальгин.

Больше всего странный гость походил на сплошь заросшего черной, блестящей, густой шерстью тролля из древнеевропейского эпоса Земли, но тролля добродушного и вежливого. Кроме внешнего сходства с троллем, гость имел множество отличий, главными из которых были разбросанные по всему телу глаза (обескураженный Мальгин насчитал двенадцать пар!) и металлические на вид пояски, пряжки, ромбы, чешуевидные полосы и мигающие зеленым и желтым светом звездочки.