И снова холодная волна тоски хлынула в мозг, сжала сердце, вызвала головную боль и слезы на глаза. Мальгин был единственным человеком, пережившим смерть человечества, а одиночество такого масштаба способно свести с ума кого угодно!

Впрочем, мелькнула спасительная мысль, не я один путешествую по орилоунской сети, где-то еще бродит Лондон, делают первые шаги Ромашин, Аристарх и Джума…

Если я не смогу вернуться, так, может быть, они появятся здесь?

Мальгин собрался с силами и бросил зов во вселенную, не слишком надеясь на ответ. Его не ждали здесь, да и услышав, могли не понять, поэтому рассчитывать на помощь в общем-то было неразумно, однако надежда — последнее, что умирает в человеке, и Клим продолжал время от времени подавать пси-голос. А когда пришел ответ, он не поверил.

Ответ был непрямым. Впечатление складывалось такое, будто где-то очень далеко проснулся неведомый исполин, отогнал рукой зудящую над лицом муху, но вдруг понял, что это не муха, и стал с недоумением оглядываться, искать причину беспокойства, прогибая при этом пространство. Однако Мальгин жил слишком быстро для этого существа и, чтобы оно его услышало и поняло, должен был звать непрерывно в течение длительного времени, а для этого ему не хватало ни энергии, ни терпения.

Через несколько часов пси-контакта он сдался, переключив нервную систему на «стохастический сон»: душа, повинуясь закону случайных чисел, извлекала из памяти самые разные воспоминания и монтировала причудливые видения, в которых сплетались события земной и маатанской действительности…

«Проснулся» он спустя полсуток более или менее бодрым и готовым продолжать поиск Вершителей или хотя бы тех, кто был с ними связан. Существо, с которым хирург вступил в кратковременный контакт, больше эмоциональный, чем информационный, все еще «прислушивалось» к себе и находилось слишком далеко, чтобы прийти на помощь быстро — в сотнях тысяч световых лет, возле ансамбля вращающихся «черных дыр». И все же оно нашло выход из создавшегося положения, оценив комариный писк зова Мальгина: позвало еще кого-то, кто мог разобраться в этом, и Климу вдруг ответил ясный и четкий пси-голос. Выглядело это — в пси-диапазоне — словно Мальгина осветил яркий прожектор, каждый луч которого имел свою спектральную окраску, и когда заговоривший спросил: кто зовет? (Мальгин понял это без труда) — лучи «прожектора» отыграли вопрос усилением свечения лучей в определенной последовательности.

— Человек, — ответил Клим, запнувшись; спрашивающий мог не знать, кто такой человек. — Разумное существо третьей волны.

— Нам это известно, мы хотим знать, кто именно. Личность. Имя.

— Клим Мальгин.

«Прожектор» задумчиво помигал всеми лучами.

— Мы предупреждены. Где вы находитесь?

Мальгин с некоторым замешательством сообщил название Солнечной системы; координат ее привязки — да и к чему, к какому объекту? — он не знал.

Один из лучей «прожектора» донес легкое удивление существа (или существ), вошедшего в контакт:

— Это древняя заповедная зона, в ней не устанавливались трансгрессы… ваш термин — метро.

— Сработала старая станция.

— Удивительная вещь! Сообщаем наши координаты и ждем вас.

«Прожектор» проиграл сложную цветовую гамму.

Мальгин замялся.

— У меня нет возможности. «Сверхструна» связи этого обломка порвалась.