— Мы отбываем завтра, парень. Капитана еще нет. А завтра — так первым делом.

Я оставил их, прекрасно понимая, что только что обзавелся первыми врагами на корабле. Но у меня еще было время, чтобы все исправить. Я сел на лошадь и отправился домой.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Я поскакал домой, в Хазертон. Почему? Наверное, сказать им, что мне жаль. Наверное, хотел им всё объяснить. В конце концов, я был их сыном. Возможно, отец узнал бы во мне частичку себя и тогда простил меня.

Там, на главной дороге, торопясь попасть домой, я понял, что больше всего на свете хотел, чтобы он простил меня. И он, и мать.

Неудивительно, что, отвлеченный мыслями, я был неосторожен.

Я уже подъезжал к дому, к месту, где деревья образовывали собой узкий проход, когда заметил какое-то движение в изгороди. Я остановился и прислушался. Когда живешь в деревне, ты учишься улавливать изменения. И что-то изменилось. Сверху раздался резкий свист — так мог звучать только предупредительный сигнал, и одновременно я увидел движение впереди, только на этот раз оно было во дворе нашей фермы.

Мое сердце бешено заколотилось. Я пришпорил коня и поскакал во двор. В то же мгновение я разглядел огонь от факела. Не лампы, а факела. Такого, который используют, чтобы что-нибудь поджечь. И в то же время я увидел бежавших людей, и света от факела хватило, чтобы разглядеть, что они были в капюшонах.

— Эй, — крикнул я. И чтобы разбудить мать и отца, и чтобы спугнуть незваных гостей.

— Эй, — крикнул я ещё раз.

И тут я увидел, как по воздуху, описывая дугу, пролетел зажженный факел, оставляя за собой оранжевый след на фоне темного ночного неба, и, рассыпая во все стороны искры, приземлился на соломенную крышу нашего дома. Солома была сухой, очень сухой. Летом мы старались время от времени её промачивать, потому что риск пожара был довольно высок, но всегда находились дела поважнее, и навскидку скажу, что в тот раз прошло больше недели, потому что крыша вспыхнула мгновенно.

Я увидел еще людей, троих, может, четверых. Как только я въехал во двор и остановился, на меня налетел кто-то со стороны, его руки схватились за мою одежду, и меня стащили с лошади.

Я тяжело ударился оземь, отчего у меня перехватило дыхание. Рядом были разбросаны камни для построения стены. Оружие. Затем, закрывая собой луну, надо мной возвысилась фигура, в капюшоне, как и остальные. Прежде, чем я успел среагировать, он на мгновенье задержался, и мне показалось, что я уловил дрожь ткани капюшона от его тяжелого дыхания, а затем последовал удар кулаком в лицо. Я задергался, и его второй удар пришелся по шее. Позади него появилась еще одна фигура, и я уловил блеск стали. Зная, что бессилен что-либо сделать, я приготовился к смерти. Но тот первый остановил новоприбывшего, пролаяв "Нет". Это спасло меня от удара клинка, но не от побоев, и чей-то сапог два раза ударил меня по животу.

Сапог… Я узнал этот сапог.

Он вернулся ещё раз, а затем ещё, пока наконец это не прекратилось, и напавший на меня сплюнул и убежал. Я накрыл руками побитые места на животе, перевернулся и закашлялся. Тьма угрожала поглотить меня. Возможно, я бы позволил этому случиться. Мысль о том, чтобы провалиться в забвение, казалось такой привлекательной. Чтобы вместе с сознанием ушла и боль. Просто отправила меня в будущее.

Я помню звуки убегающих шагов нападавших. Крики, который я не мог разобрать. Беспокойное блеяние овец.

Но нет. Я был жив, не так ли? Я чуть не познакомился со сталью, но получил второй шанс, и это стоило того, чтобы не лишаться сознания. Нужно было спасти родителей, и уже тогда я знал, что заставлю виновных за это людей заплатить. Обладатель этих сапог пожалеет, что не убил меня, когда у него была такая возможность. В этом я не сомневался.

Я с трудом встал на ноги.