– А себе не хочешь сапоги? – спросил Женя, прохаживаясь взад и вперёд. Небольшая хромота присутствовала, но особых неудобств он не испытывал, лекарства напрочь глушили боль.

Я посмотрел на свои ботинки. К ним претензий нет, но это всё же зимняя обувь. А здесь, как я понимаю, не везде зима, в городе, например, что то, вроде поздней осени. А значит, будут сильно потеть ноги, да и носков у меня нет.

– Хороший вопрос, посмотрю в других домах, глядишь, подойдёт что то, – размер ноги доктора был меньше моего, причём, ощутимо.

– Идём потрошить город? – Женя радостно потёр руки.

– Сперва в порядок тебя приведём, – тут же заявил я.

– Так я в порядке, – он осмотрел себя со всех сторон. – Даже помылся весь.

Сегодня я нагрел ему два ведра воды и заставил принять сидячую ванну.

– Тебя, как минимум, нужно подстричь и побрить.

– Да мне и так неплохо, – он провёл рукой по щетине, которую уже с полным на то правом можно было именовать бородой. – Перед кем красоваться? Девок тут нет.

– Женя, – нравоучительно сказал я, садясь на стул. – Пойми одну вещь. Как я думаю, скитаться нам предстоит ещё долго, может быть, всю оставшуюся жизнь. Нам предстоит ещё есть всякую дрянь, пить из лужи, спать в грязи. Но, если есть такая возможность, нужно всегда следить за собой, опускаться нельзя никогда, даже если ты один. Пока поддерживаешь себя в порядке, ты живёшь, как только позволил себе опуститься, всё, считай, тебя нет, это первый шаг в могилу. Сам знаешь, я не одобряю твоего пристрастия к веществам, но с ним я ещё готов мириться. Терпеть рядом с собой немытого и небритого бича не согласен категорически.

– Ну, допустим, – сказал он и тоже присел на стул.

– А если возражений нет, садись к зеркалу, попробую тебя подстричь, а потом, когда вода нагреется, ещё и побрею. Мне не трудно, зато ты будешь на человека похож.

– Ты когда нибудь человека стриг? – капризно спросил Женя, когда с головы упала очередная тёмная прядь. – Или только овец?

Причина его недовольства была понятна, ножницы, что мы нашли в доме, были тупыми, а потому через раз дёргали волосы.

– Стриг, но машинкой. В армии ещё.

– Двадцать лет назад, – констатировал он.

– Ну, поменьше, я ведь после института служил, но да, давно. Могу предложить просто бритвой наголо выскоблить, – у меня у самого стрижка была почти под ноль, так что за последние дни я почти не оброс, чего не скажешь о нём, он с самого начала был лохматым.

– Не, холодно будет, стриги уже так, потерплю.

Ещё через полчаса мучений он предстал передо мной с относительно аккуратной короткой стрижкой. Настал черёд бороды. Я поставил перед ним миску с тёплой водой и велел ему намочить щетину. Потом взял мыло, макнул помазок в воду и стал старательно взбивать пену в маленькой полукруглой фаянсовой чаше.

– Голову вверх задери, – велел я, после чего начал намыливать щёки пеной.

Достав бритву я раз десять старательно шоркнул её об ремень, придавая остроту, после чего занёс орудие над жертвой.

– Чё то мне очково, – признался Женя.

– Не очкуй, я тыщу раз так делал, – со смехом заявил я. – Тебя недавно в лоскуты порвали, а ты порезов боишься.

В самом деле, бояться тут было нечего, прежде чем подойти с бритвой к другому человеку, я её четыре раза опробовал на себе. Так вышло и тут, бритва наточена отлично, поэтому каждое движение оставляло на коже чистую полосу. Под конец всё же немного порезал на шее, но порез был микроскопический, так и безопасной бритвой поранить можно.

– У тебя вич инфекции нет? – строго спросил я, вопрос был не праздный, нам с ним одной бритвой пользоваться.