В его взгляде мелькнули не то гнев, не то удивление. Наступила неловкая тишина.

Мэгги снова заговорила, глядя ему в лицо:

– Подумай, разве это так странно, что люди заботятся друг о друге? Или ты хочешь сказать, что здесь все по‑другому?

Он коротко усмехнулся.

– По‑другому, – сухо произнес он. – Знать может сама о себе позаботиться, а рабы дерутся друг с другом, чтобы выжить. К ним принадлежишь и ты. Но, конечно, ты не отсюда. Ты из Внешнего Мира.

– Разве ты знаешь о существовании Внешнего Мира?

– Контактов между нами быть не должно. Их и не было на протяжении почти пяти веков. Но когда мой… когда старый король умер, тропу открыли и начали привозить рабов с внешней стороны. Нужен приток свежей крови, – сказал он обыденным тоном.

Слухи о снежном человеке не столь далеки от истины, подумала Мэгги. Многие годы говорили, что в Каскадах среди ледников живут страшилища, которые охотятся на альпинистов. Великаны или монстры. Всегда находились путешественники, готовые поклясться, что они видели следы огромных ног. А может быть, они видели оборотней, таких же, как Берн.

– И ты считаешь, что это нормально? Похищать людей, тащить их сюда и продавать в рабство?!

– Нормально. Человеческие существа – вредные твари. Они лишены интеллекта, – ответил он равнодушно.

– Ты сумасшедший? – От возмущения у Мэгги сжались кулаки, что означало: поберегись! Она прищурилась: – Вот сейчас ты говоришь с человеком – есть у меня разум или нет?

– Ты рабыня, которая не умеет себя вести, – словно отрезал он. – По закону мне следовало убить тебя только за то, что ты посмела со мной разговаривать.

Он говорил холодным, высокомерным тоном… но Мэгги научилась не доверять внешности. Ведь именно он приходил к ней во сне.

Тогда он смотрел на нее с такой любовью и прижимал ее к себе так нежно! Их сердца стучали в унисон, а его дыхание касалось ее щеки. Тот парень был реальным… пусть это кажется абсурдом, и Мэгги не сомневалась, что именно его она видела во сне! И неважно, каким высокомерным и заносчивым казался теперь этот юноша, она знала, что они – две части одного целого.

Она по‑прежнему боялась этого, но старалась побороть свой страх.

– В моем сне, – сказала она, взвешивая каждое слово и осторожно приближаясь к нему, – ты заботился по крайней мере об одном человеческом существе. Ты заботился обо мне.

– Тебе не позволительно видеть меня во сне, – зло отозвался он.

В его мрачном голосе теперь слышалось напряжение, и Мэгги подошла ближе, глядя прямо ему в глаза. Незнакомец сделал нечто неожиданное для нее – он попятился.

– А почему? Потому что я рабыня? Нет, я личность. – Она сделала еще шаг вперед, не отрывая от него пристального взгляда. – Я не верю, что ты на самом деле такой, каким хочешь казаться. Я думаю, в моем сне я видела, какой ты на самом деле.

– Ты сошла с ума! – сказал он. Но больше не отстранялся от нее, потому что отступать было некуда, хотя и выглядел воинственно. – С какой стати я должен заботиться о тебе? – добавил он пренебрежительно. – Что в тебе такого особенного?

Хороший вопрос. Мэгги не сразу нашлась что ответить. Слезы навернулись у нее на глаза.

– Я не знаю, – честно призналась она. – Я ничего особенного собой не представляю. И нет причин, по которым ты стал бы заботиться обо мне. Неважно. Все равно, ты спас мне жизнь, когда Берн собирался растерзать меня, ты дал мне воды, когда знал, что без нее мне не выжить. Ты можешь говорить все, что угодно, но факт есть факт. Может быть, ты подсознательно заботишься обо всех или…

Она так и не закончила последней фразы.