— Мне кажется, я его оскорбил, хотя и не намеренно. — Рэндалл не стал объяснять, в чем заключалось оскорбление, потому что сомневался, что есть смысл вдаваться в подробности.

Сэр Леон сделал глубокий вдох, отчего снова закашлялся, и на этот раз ему пришлось поднести руку ко рту, чтобы поймать сгусток кровавой мокроты. Он сел на кровати и почесал внушительных размеров брюхо.

— Пожалуй, мне следует одеться прилично, чтобы не ранить нежные чувства его светлости. Он назвал тебе свое имя?

— Нет, мы как-то не дошли до представлений.

Рыцарь снова окинул юношу тяжелым взглядом:

— Хватит дерзить мне, парень. Принеси таз, нужно смыть с себя вонь поганых шлюх. Эта пурпурная сволочь, наверное, в обморок упадет, если узнает, что некоторые люди спят с женщинами.

Рэндалл вырос в Дарквальде и мало был знаком с обычаями священнослужителей разных орденов и с обетами тех, кто поклонялся Одному Богу.

— А разве им не дозволяется иметь дело с женщинами, господин?

Сэр Леон поднялся с кровати и, потягиваясь, ответил:

— Некоторым это разрешено, Черным и вроде бы Коричневым. Но рыцари Красного ордена и эти пурпурные сволочи дают обет целомудрия в тот день, когда получают свой плащ. Это одна из главных причин того, что они с таким удовольствием разъезжают на лошадях в доспехах. — Он злобно рассмеялся над собственной шуткой, и это едва не кончилось новым приступом кашля. — Золотая церковь — совсем другое дело; эти жирные мерзавцы не могут и шагу ступить без шлюх!

Оруженосец поставил на скамью перед рыцарем таз с относительно чистой водой, и тот начал с громким плеском мыть свое заплывшее жиром тело. Рэндалл уже давно перестал чувствовать отвращение при виде толстого старика, но все равно вынужден был каждый раз отворачиваться, когда сэр Леон совершал омовение.

— Доспехи! — приказал хозяин, не оборачиваясь.

Блестящие стальные доспехи рыцаря застегивались на поясе и на плечах. Рэндаллу за годы службы уже несколько раз приходилось переставлять застежки, и сейчас доспехи едва закрывали живот и спину сэра Леона. В случае если бы ему пришлось сражаться, рыцарь должен был бы стоять к противнику только лицом, иначе он рисковал получить смертельную рану в бок. Хотя старику уже давненько не приходилось брать в руки меч, Рэндалл хорошо помнил тот последний раз, когда его хозяин разъярился настолько, что бросился в драку. Это был не слишком-то приятный вечер, и закончился он смертью пятерых городских стражников, а хозяин таверны очень рассердился. Сэр Леон оставался опасным человеком, несмотря на годы и плохое здоровье, и насмешки стражников над его историями разозлили старого рыцаря. Но это произошло два года назад, и с тех пор сэр Леон поглотил огромное количество выпивки.

— Рэндалл, чтоб ты провалился, помоги мне одеться. Пурпурные священники терпением не отличаются! — рявкнул старик, расплескивая по полу грязную воду.

Вскоре доспехи были надеты и придали старому жирному пьянице какое-то подобие благородства. Он отличался высоким ростом, хотя постоянно сутулился, а борода и висевшие космами волосы, отброшенные назад, делали его похожим на дикаря, что ему самому, очевидно, очень нравилось.

— Господин, мне кажется, ваши доспехи нужно снова подогнать по фигуре… и мне не нравится, что у вас открыты бока.

— А мне нравится, как я выгляжу; сразу видно, что латы надеты не для красоты. Доспехи настоящего воина покрыты вмятинами и плохо сидят. — Сэр Леон повертелся на месте, согнул руки в локтях, затем шлепнулся на кровать, чтобы натянуть сапоги и наколенники. — Меч! — взревел он во весь голос.

Рэндалл протянул ему разукрашенный двуручный меч рукоятью вперед, отстегнув пояс с ножнами.