Пока оглядывался, мужик его пнувший, куда-то испарился. Он остался один – ну, относительно. Просто на него перестали обращать внимания. Так что один, это очень сильно образно. Тёмные тут повсюду. Он с трудом заставил себя оглядываться, изучать обстановку. Возможно, представится шанс сбежать, и…, истошный вой стал неожиданностью, Белый подпрыгнул на месте, сам не пронял как – весь связан, ноги вытянуты, руки за спиной, не пошевелиться, однако, от вопля чуть из своих пут не выпрыгнул.

Орал как полоумный, впрочем, почему как? В общем, тот, кто сейчас поджаривал на костре кучу так и не полученных денег. Проорался и снял вертел, после чего встал и потряс им над головой. Надо полагать, так он сообщал, что ужин готов. Собственно так оно и было – к костру подошли двое. Все прочие вопль проигнорировали, как занимались своими делам, так ими и занимаются. Никто вроде даже вздрогнул, хотя от этого вопля испариной пробивало на раз.

Парень вручил вертел девушке, отстранился от костра и на траву присел, где, с заметным любопытством стал изучать особенности строения, собственного достоинства. Да, сидит и смотрит. Иногда пальцем туда тыкает и смеётся. Вот стал тискать зачем-то…, Белый повернул голову к новоприбывшим, смотреть на этого слабоумного не хотелось совершенно.

Узнал он их почти сразу. Девушку, по вваренным в плечо волосам. Теперь на ней была куртка, не до конца застёгнутая на груди и видно, что кровь она не смывала, а надела куртку прямо так. Та самая – она стояла на холме, в её руках была цепь. Второй, с мелкими шрамами на шее, в куртке, с нашитыми на неё двумя человеческими кистями. Свежими, они ещё не успели почернеть. Он почти не изуродован. Глаза ничем особым тут не выделяются – такие же дебильные как у всех. Но кое-что его всё же отличало. Парень серый на лицо, на лбу капельки пота, двигается так, будто уголь весь день разгружал. Это тот самый, кого спустили с цепи. Как-то само собой припомнилось, сколько артефактов на нём было навешано…, по спине пробежал холодок. Парень не мог тут сидеть. Он должен лежать. На земле. Дохлый.

-Хорошее мясо. – Похвалил парень, вгрызаясь крепкими зубами в заднюю лапку гремлина.

-Ррр! – Сказал повар, не отпуская своё хозяйство, за которое держался уже двумя руками.

-Мне нравится. – Девушка прожевала кусочек и кивнула повару.

-Хозяйка Стаи довольна мной! – Взвыл парень, подскочив на ноги.

Секунду было тихо, а затем над полем пронёсся единый вой десятков глоток. Что к чему и почему, Белый не понял, да и плевать ему было – звуковая волна его нафиг контузила. Так что трапезу он почти всю пропустил, сосредоточившись на том, что бы собрать глаза в кучу.

Когда справился и увидел горку костей на земле, хищно оскалился.

-С удовольствием посмотрю на ваши похороны. – Сказал он, обращаясь к этим двум идиотам.

-Я что-то слышала. – Проговорила девушка, обгладывая косточку.

-И я. – Согласился парень.

-Это я. Да будет вам известно, если у человека двигаются губы и слышно голос – он говорит. А если мы вместе посмотрим по сторонам, то убедимся, человек тут один, следовательно…

Он замолчал, выразительно скаля зубы в злорадной усмешке.

Жареный мутант. И они его только что сожрали.

Одно лишь жаль – он предпочёл бы прикончить их сам, а не смотреть, как они подыхают от отравления ядом или радиации. Тут никогда не знаешь, что конкретно тебя убьёт. Мясо может быть отравлено, радиоактивно или заражено какой-нибудь другой дрянью. Мутантов, и далеко не всех, есть можно только в одном случае – после длительной варки, с минимум трёхкратной сменой воды. И даже так, лучше не злоупотреблять. А длительный понос обеспечен в любом случае, хоть двадцать раз вари. Мало того, этот Гремлин напичкан какой-то химической дрянью, суть и природу которой он вообще не понимал.